— У него тоже со временем будет выдаваться, — отвечал отец. — Выступающий вперед подбородок означает мужественность и решительность характера. Ты вырастешь решительным человеком, Франц?

Это он уже обращался непосредственно ко мне. Я молчал в ответ и только улыбался. Мне тогда еще было непонятно значение этого слова, но я очень хотел вырасти и стать именно таким, каким хотели меня видеть родители.

Потом я стал подрастать, и главное, что осталось в моих воспоминаниях — это именно атмосфера счастливой и благополучной во всех отношениях семьи.

Наверное, даже, мало кто может с такой уверенностью говорить о своем счастливом детстве. Я могу.

Мои родители никогда не ссорились между собой. Во всяком случае, я никогда не бывал этому свидетелем. Иногда мама начинала что-нибудь резковато говорить отцу, но он всегда останавливал ее рассудительными словами:

— Оставь сейчас, Лизхен. Мы потом это обсудим.

Папа водил тяжелый грузовик, и был даже некоторое время бригадиром в автоколонне. А мама работала музыкальным руководителем в детском саду при швейной фабрике.

Это был хороший детский сад, и им требовался музыкальный руководитель. Поэтому мама тоже отдала меня туда же, чтобы я всегда был у нее на глазах. Мне там нравилось. Особенной гордостью наполнялось мое детское сердце, когда у нас в группе были музыкальные занятия. Тогда мы садились на маленьких стульчиках в круг, а моя мама — у рояля посередине… Мне было очень приятно, что моя мама — такой уважаемый человек в детском саду, а я — ее сын. Ведь музыкальный руководитель — это очень большой человек. Почти что такой же, как сама воспитательница нашей группы…

Дома у нас тоже было пианино, и мама занималась со мной по вечерам. У меня неплохо получалось.

Папе были неинтересны мои музыкальные успехи. Он ничего в этом не понимал и занятия искусством считал бесполезным для мужчины делом. Поэтому он хотя и не ворчал, что мы с мамой мешаем ему смотреть телевизор, все же никак не приветствовал эти занятия.

Я же их очень любил. Главным образом потому, что это был тот час в течение дня, когда моя мама полностью находилась со мной. Она была рядом — и в переносном, и в прямом смысле. Она занималась только мной.

Мама всегда пользовалась одними духами. Я не помню сейчас их название, но когда мы из вечера в вечер сидели рядом за пианино, аромат этих духов обволакивал меня. Он стал как бы символом моей близости с мамой, символом нашей любви…

Нельзя сказать, чтобы мама была слишком уж мягка и нежна со мной. Она была довольно требовательной учительницей. Если я ошибался в гаммах, она очень сердилась. Если я ошибался вторично, она лишала меня сладкого.