— А! — сказал Дутр, — и ты тоже.

Они замолчали. Полицейский прошел мимо них, со скучающим видом заложив руки за ремень.

— А что будешь делать?

Владимир пожал плечами.

— Останься! — попросил Дутр.

— Нет.

— Может, ты думаешь…

Он сжал руку Владимира.

— Ну скажи! Скажи наконец! Думаешь, что мы, да? И поэтому уходишь? Ну давай! Вали! Чего ждешь?!

Дутр поднес руку к горлу, чувствуя, что его перехватило.

— А я, Влади? Ты обо мне подумал?

— Вы… тоже уедете.

— Каждый в свою сторону поедет? Такое ты предлагаешь?.. Ну и вали отсюда, идиот!

Одетта вышла из полицейского участка и не спеша подошла к ним. Лицо напряжено, глаза жесткие, как в дни репетиций. Она сразу все поняла.

— Мотаешь? Понял, что терпим кораблекрушение?

Владимир не ответил. Выглядел он необыкновенно достойно, если не сказать благородно: в бедной одежде, с изможденным лицом отшельника, одолеваемого видениями.

— Упрашивать не буду, не дождешься! К такому не привычна. Пьер, выдай ему денег. Я не хочу, чтобы он побирался.

Владимир взял свой чемоданчик и осторожно отвел протянутые деньги.

— Дайте мне голубок, — попросил он.

— Бери, если хочешь, — ответила Одетта.