Келли вытаращила глаза. На этот раз она по-настоящему перепугалась.

— Пожалуйста, не показывайте его маме.

— Не буду, — пообещала Сэм. — Я же говорю, все, что ты говоришь мне, конфиденциально, помнишь?

— Нет.

У Сэм дернулась левая бровь.

— Как только я вошла сюда, я объяснила тебе, кто я такая, и что я работаю со своим отцом, и что мы оба давали присягу о конфиденциальности.

— Нет, мэм, вот это последнее я не помню.

— «Конфиденциальность» означает, что я должна хранить твои секреты.

— А, да, точно, и ваш папа это говорил, про секреты.

Сэм посмотрела на часы. Осталось меньше четырех минут.

— Келли, мне сказали, что вчера утром, сразу после выстрелов, когда мистер Гекльби просил тебя отдать ему револьвер, ты сказала что-то, что слышал только мистер Гекльби и, возможно, один из полицейских. Ты помнишь, что ты сказала?

— Нет, мэм. Мне тогда было не до разговоров.

Сэм сделала еще одну попытку:

— Ты что-то сказала. Полицейский слышал. И мистер Гекльби слышал.

— Хорошо. — Келли медленно кивнула. — Я что-то сказала.

Сэм удивилась, насколько быстро девушка изменила показания.

— Ты помнишь, что ты сказала?

— Не знаю. Я не помню, как я это говорила.

Сэм почувствовала, как стремление Келли угодить ей начинает мешать их общению. Она попыталась подойти к вопросу с другой стороны.

— Келли, вчера утром в коридоре ты сказала мистеру Гекльби и полицейскому, что шкафчики синие?