— Она считает, это связано с тем, что произошло? — уточнила Сэм.

Чарли пожала плечами.

— Она сказала, что это возможно, но точно сказать нельзя. Хрен его знает: если кто-то засунул в тебя рукоятку ножа, то, наверное, неудивительно, что у тебя не будет детей.

— Ты сказала, что в последний раз у плода обнаружили синдром Денди-Уокера, но это не могло быть следствием порока матки. — Сэм, как всегда, заметила логические несостыковки. — Значит ли это, что проблема генетическая?

Чарли не собиралась снова поднимать этот вопрос.

— Ты права. Это был последний раз. Я все равно уже слишком старая. Беременеть слишком рискованно. Мои часики уже не тикают.

Сэм сняла очки. Потерла глаза.

— Я должна была быть рядом с тобой в тот момент.

— А я не должна была просить тебя приехать сейчас. — Она улыбнулась, вспомнив слова, сказанные Расти два дня назад: — У нас патовая ситуация, как обычно.

— Ты должна рассказать Бену.

— О, опять твое «ты должна». — Чарли высморкалась. По чему она не скучала все эти годы, так это по менторскому тону Сэм. — Я думаю, уже поздно пытаться что-то объяснять Бену.

Она произнесла это, особо не задумываясь, но на самом деле после провальных попыток соблазнения Чарли решила больше не отрицать тот, что Бен может и не вернуться. Она даже не смогла набраться смелости попросить его остаться накануне ночью, боясь, что он снова ей откажет.

— Бен был настоящим ангелом, когда это случалось, — сказала она. — Каждый раз. Я не преувеличиваю. Я правда не понимаю, откуда в нем столько доброты. Не от мамы. И не от сестер. Господи, они все вели себя чудовищно. Выспрашивали подробности, будто это какая-то сплетня. Висели на телефонах целыми днями, как на горячей линии. И ты не представляешь, каково это: ходить беременной, покупать детскую мебель, планировать декретный отпуск и быть огромной, как грузовик, а потом через неделю прийти в магазин и все, кто раньше улыбался, даже в глаза тебе не смотрят. — Опомнившись, Чарли спросила: — Ты же не знаешь, каково это, верно?

Сэм покачала головой.

Чарли не удивилась. Она не могла представить, чтобы сестра рискнула забеременеть, потому что ее тело могло бы не выдержать нагрузки, связанной с вынашиванием ребенка.

— Я превратилась в полную суку, — сказала Чарли. — Я иногда слышу сама себя — и сейчас, и десять минут назад, и вчера, и каждый гребаный день до этого — и думаю: «Заткнись. Успокойся уже». Но не получается. Я не могу.

— А усыновление?

Чарли удержалась от агрессивного ответа на этот вопрос. У нее ребенок умер. Это же не собака, которая сдохнет, а через несколько месяцев можно взять щенка, чтобы утешиться.