Он глубоко вдохнул затхлый воздух. Смотрел, как перед ним разворачивается действие. Входную дверь небольшого дома вышибли, и двое мужчин ворвались внутрь. Прошло всего несколько секунд, сотрудники министерства внутренних дел вышли, один вёл перед собой закованного в наручники мужчину, другой вёл женщину, оба были почти не одеты и босоноги. Мужчина в отчаянии свесил голову, а женщина кричала, вырывалась из рук захватчика. Пару провели по улице, задние двери «Чёрной Марии» открылись и…

Снова крики. Он закусил губу, увидев, как из дома выбежали дети, одетые в пижамы, две девочки и мальчик, и побежали за родителями. Мог ли он успеть туда? Мог ли? Люди из МВД явно не ожидали засаду, кого-то, кто выйдет из дома Курта, возможно, с молотком или битой в руках. Задаст им жару, освободит родителей и вернёт детям, скажет им бежать, бежать немедленно…

Его передёрнуло, он отпрянул от окна. Сел на спальный мешок. Услышал, как закрылись двери «Чёрной Марии», завёлся двигатель, и машина, свистя шинами, умчалась прочь.

Нет, сконцентрируйся. Сосредоточься. Нужно думать о предстоящем задании.

Он закрыл уши ладонями, уставился в деревянные доски пола перед собой. Да, конечно, сосредоточься, но это так сложно, когда на улице кричат и плачут напуганные дети, оставшиеся без родителей.

Возможно, он не так уж и крепок.

Глава сорок седьмая

Глава сорок седьмая

Вода попала в нос, он тонул, его пытали офицер СС и легионер Лонга, они смеялись над ним, держали под водой…

Сэм очнулся.

Он уснул прямо в ванне. Вода уже давно остыла. Он откашлялся, взял полотенце и вытер лицо, затем осторожно коснулся синяков и царапин, а также старых мозолей на ладонях. Ему было холодно. Там, в Бёрдике, люди живут в холодных бараках, голодные, немытые, дрожащие, не знающие, что принесёт завтрашний день, еврейские заключённые на земле, которая должна была быть свободной…

Сэм вновь посмотрел на запястье. Цифра «три». Теперь он помечен на всю жизнь.

Что это будет за жизнь, он не знал.

Зазвонил телефон.

«Сара?».

Он выбрался из ванной, считая количество звонков по общественной линии.

Один длинный звонок, следом три коротких.

Снова Коннорсам, что живут дальше по улице.

Не ему.