— Как вы сюда попали?

— Меня подвёз герр Лакутюр по пути на военно-морскую верфь для проведения, своего рода, инспекции.

— Услуга? Вы делаете это для меня в качестве услуги?

Короткий кивок.

— Вроде того, да.

— Вы знаете, где я находился последние несколько дней?

Какое-то время Грёбке изучающее смотрел на него. Наконец, он произнёс:

— Вопреки приказу своего босса, вы принялись расследовать дело о мёртвом немце, найденном у железной дороги. Для проведения этого расследования вы покинули город. Это всё, что известно мне и Лакутюру. Рано или поздно вас накажут за эту… ошибку.

— И я вам нужен даже после всего этого?

— Да, нужны. Мы начинаем зависеть от того, что вы можете нам обеспечить.

— Херня всё это.

— Простите? Хер… что?

— В смысле, чушь, глупость. Любой толковый коп может делать то, что для вас делаю я. Именно поэтому ваши слова — чушь.

Грёбке потянулся к свёртку.

— Можете называть это, как угодно, герр Миллер, но работа должна быть выполнена. И вот. Принёс вам позавтракать.

Сэм заглянул в бумажный пакет. Картонная кружка кофе и пончик.

— Проведя какое-то время среди ваших полицейских, я, кажется, понял, что вам нравится, я прав?

Сэм взглянул на Грёбке. Стройная фигура, голубые глаза, светлые волосы. Но в голове перед ним рисовалась иная картина. Эсэсовцы в лагере Бёрдика. Кадры кинохроники, где немецкие солдаты выжигали и вырезали перед собой всё на пути через Европу и Россию. Увиденные вчера фотографии с изображением расправы над невинными.

Сэм бросил пакет под ноги Грёбке, сквозь бумагу проступили разводы от кофе.

— Нихера вы не знаете.