— Так, ладно, где он?

— Я не знаю.

— Но, ты же с ним встречался.

— После побега дважды. Один раз в городском парке, другой — у себя дома.

— Он не сказал, чем занимается здесь?

— Конечно же, нет, — сказал Сэм. — Сказал лишь, что дожидается своего часа. Готовится после саммита куда-то уехать, когда шум поутихнет.

— И вы держали это в тайне от властей? — подал голос Грёбке. — Даже при таких серьёзных обвинениях?

Сэм попытался не обращать внимания на гестаповца.

— Он мой брат. Что ещё мне было делать?

— Этот ваш брат, — не унимался немец. — Он намерен убить самого важного человека, какого когда-либо порождала германская нация, и вы решили не помогать нам?

— Слышь, гений, — резко ответил Сэм. — Всего несколько минут назад я сам догадался, что Тони приехал убить Гитлера. Если бы вы дали мне знать, что здесь происходит, я бы вам, может, и помог. Но вы решили сохранить свои тайны. Почему же?

— Волокита, политика, — ответил фбровец. — Нам приказали приглядывать за тобой, держать рядом, но, полагаю, это не тайна. К слову о тайнах, почему сейчас ты решил его сдать? Почему не сохранил всё в тайне?

— Потому что я видел, что происходит вокруг. Копы, нацгвардейцы, ищейки министерства внутренних дел — я не хочу, чтобы его убили во время самоубийственного задания.

— Хороший ты, значит, брат, — произнёс Лакутюр. Это был не вопрос.

Сэм проигнорировал его снисходительность.

— Как скажете. Но убийство? Кто стоит за ним?

Грёбке быстро заговорил по-немецки, Лакутюр слушал, склонив голову набок, затем произнёс:

— Кучка смутьянов, как мы считаем. Коммунисты, как местные, американские «красные», так и агенты НКВД, присланные из Советского Союза. На родной земле до Гитлера не добраться. Пытались многие, не удалось никому. Но в Штатах легко раствориться в толпе. Это могут быть русские. Или евреи. Или британцы, французы, поляки… Господи, этот человек бесит столько людей, что это может быть кто угодно!

— А мой брат?

— Идеальный кандидат, — сказал Лакутюр, и едва фбровец начал говорить, у Сэма возникло неприятное сосущее чувство от того, насколько же он оказался прав. — Хороший охотник. Профсоюзный активист, посаженный за протесты против правительства. Человек, чья ненависть к Гитлеру и, кавычки открываются, угнетателям, кавычки закрываются, общеизвестна. Человек, который знает Портсмут, как свои пять пальцев. Прекрасная комбинация, тебе не кажется?