Радин. Понедельник

Радин поймал взгляд булочника и понял, что долго занимает единственный столик. Двое посетителей примостились на подоконнике, глядя на площадь, где из рта каменной рыбы бежала струйка воды.

Радин положил монеты на блюдце и вышел на площадь. На этот раз я уеду, думал он, доставая сигареты. Я думал, что попутчика послали боги, чтобы он заставил меня остаться в городе и прийти в себя. Но нет. Это меня послали, чтобы похоронить Понти так, как он того заслуживает.

Что ты о себе возомнил, сказал Радин, обращаясь к каменной рыбе. Знал бы каталонец, что ты творишь, когда я даю тебе волю. Ведь это ты, второй, наворотил тут дел, как паршивый римский делаторий: сначала донес лейтенанту на женщину, которая заказала подделки в приступе отчаяния. Потом настучал Лизе на художника, чтобы она вышвырнула его из дому на ночь глядя. А теперь отплываешь на наскоро сколоченном корабле, бежишь от земли, опустошенной через твои ябеды, и поселишься на голом утесе по приказу разгневанного Траяна.

Радин бросил окурок в урну и вернулся в кафе. Столик был уже занят, он сел с новой чашкой на подоконник, прямо в солнечное пятно. Потом он развел костер на краю сада, за ржавым остовом автомобиля, и сжег плетеное кресло-качалку. До полудня он чистил мастерскую, раздевшись до пояса, и теперь грудь и ноги у него были покрыты сажей и еще чем-то серым, похожим на порошок серебрянки, а потом пришла Лиза.

– Я думал, что больше вас не увижу, – сказал Радин. – Я буду жить в можжевеловом раю и хочу, чтобы вы жили со мной.

– Можно будет кота у соседки забрать, – задумчиво сказала Лиза, ставшая вдруг выше ростом. – Там есть горячая вода?

Радин опустил глаза и увидел, что она стоит на пальцах, он узнал пуанты с атласными ленточками и обнял Лизу, чтобы ей легче было стоять.

– Там есть горячая вода, – сказал он, не разжимая губ, и вдруг понял, что это сказал кто-то другой. Радин открыл глаза и увидел булочника в синем фартуке, а за ним насмешливые лица посетителей. Булочник теребил его за плечо и говорил, что надо пойти на кухню и умыться. Что он спит уже полчаса, растянувшись на подоконнике, а посетителям негде присесть.

– Видать, тяжелая была у вас ночка! Как только вы зашли, я сразу понял, что давеча перебрали. Скажу сеньоре Сантос, чтобы приглядывала за вами получше!

Гарай

– Да не брал я твоей чертовой бутылки, – сердито сказал Рене, – у меня их тут вон сколько!

Он обвел рукой полки своего бара, заставленные дешевой выпивкой. Значит, не брал? Ты один знаешь, где у меня ключ, я тебя просил присмотреть за домом. А теперь вернулся – и что? Весь двор вытоптан, в доме воняет хлоркой. Я, собственно, за портвейном и заехал, это в моем доме самая ценная вещь!