Орландо поцеловал меня в щеку.
– Давай вместе сбежим в Венецию. И там начнем новую жизнь. Прошу тебя!
– Так нельзя, – испуганно вскинулась я. – Я бы ни за что не смогла так поступить с Симоном. Он любит меня, пусть и по-своему.
– А ты? Ты его любишь?
– Нет. Я благодарна ему, и я восхищаюсь им. Но не более того. Однако я поклялась ему в верности, мы сочетались браком.
Отпустив меня, Орландо приподнялся в темноте.
– Но вы вовсе не живете в браке! Неужели ты хочешь остаться старой девой? Хочешь? – Он, похоже, разозлился.
– Тс-с-с, не шуми! – урезонила его я. – Мне кажется, тебе лучше уйти.
– Ты права.
Вскочив с кровати, Орландо нащупал в темноте свою одежду. А потом снова вернулся ко мне, погладил по голове и нежно поцеловал.
– Прости, что я вышел из себя. Просто… я так люблю тебя. И мне придется уехать, если ты останешься с Симоном. Я этого больше не выдержу. И потому прошу тебя: подумай о моем предложении.
Еще до ужина Симон вернулся из Саверна, где ему удалось заключить очень выгодную сделку. Он пребывал в прекрасном расположении духа и спросил у нас, есть ли новости. Но Орландо отвечал ему односложно, сказал только, что все идет своим чередом. Я же была настолько взбудоражена предыдущей ночью, что мне оставалось только хранить невозмутимость.
Поэтому за ужином говорил только Симон: рассказывал, насколько неприятно оказалось путешествовать в такую жару, посмеивался над чопорным и нарочитым поведением всех, кого он встретил при дворе епископа, посетовал на то, что самого епископа, к сожалению, так и не застал. Я все время ощущала на себе взгляд Орландо, но не решалась посмотреть на него, боясь выдать свои чувства.
Глава 53
Глава 53
Несколько дней спустя пришло письмо от моего отца. Он от всего сердца благодарил Симона за поддержку и передавал мне привет. Папа не помнил никаких ссор с мастером Буркхардом, к тому же сам он уже давно пользовался услугами другого врачевателя. А Клеви, как всем известно, рассорился почти со всеми соседями. Как бы то ни было, Грегор убедил его не мириться с таким позором и подать в суд на Клеви и Буркхарда за клевету и оскорбление чести. Судебная тяжба должна была вот-вот начаться.