Лиза улыбнулась и шмыгнула носом.

— Прежде охота была твоей привычкой, ибо все, кто тебя окружали, считали так. Они научили тебя быть такой же, но ты смогла переступить через ценности чужих.

Джексон провел теплой ладонью по ее щеке.

— Ты была сильной, Лиза. — Он улыбнулся. — Ты обратила слабость в силу. Ты перестала поклоняться смерти и нести ее миру. Любишь ли ты жизнь, Лиза? Хватит ли тебе силы не прикасаться к смерти?

— Да, — выдохнула Лиза. — Я больше никого никогда не трону.

— Да будет так.

Джексон коснулся рукой плеча Шелдона.

Шелдон так часто представлял это мгновение, что сбился со счета. Сколько раз, по ночам, вечным ночам, в которые ему было дурно, в бреду звал Джексона, просил вернуться. Сколько воображал эту встречу, их первое рукопожатие, что было бы рукопожатием равных. Он представлял, как чужая, но родная кожа коснется его, как по телу пройдет разряд, как удар молнии, который возродит, а не заберет.

Но Шелдон просто вздрогнул, как вздрогнул бы человек совсем неподготовленный, и даже на мгновение выпустил из рук руль.

— Я горжусь тобой, Шелдон. Ты стал настоящим человеком, — сказал Джексон и улыбнулся.

— Это был мой долг, — ответил Шелдон, а внутри ликовал.

— Совсем нет. — Джексон покачал головой. — Твое послушание и мука стали твоей страстью. Ты положил высшую цель в эту страсть, и отныне то твои радости и добродетели. Твое желание приблизиться к вечному похоже на помешательство, и в этом помешательстве есть твоя сила, ведь ты стремишься к правде как к безумию. Это страсть, Шелдон, страсть к истине, безоговорочная, не знающая страха и конца. Это то, к чему стремятся. И ты смог, Шелдон. Ты сумел переступить через себя прошлого, через человека, и стать большим.

Шелдон зажмурился, встретился с мраком, что стал прежде ему другом, но быстро открыл глаза. Машину все еще нужно вести.

— Прежде ты не считал себя способным. Я помню те времена, но сейчас я вижу — ты превзошел саму человечность. Ты поверил в саму веру, ты отказался от тела, чтобы потом обрести большее. Ты невероятен, Шелдон! — прошептал Джексон и улыбнулся.

Шелдон чувствовал, что вот-вот взлетит. Что последнее связующее его с человечеством исчезнет и он поднимется туда, откуда видно истину. Он наконец понял, что весь путь прошел не зря. Что не зря переживал тошноту и головные боли, вытирал кровь с губ и мыл сгибы локтей с мылом, отказывал в еде и воде, что не зря спал на холоде и морозил ноги, чтобы ощущать жар под полами. Не зря пытался отказаться от себя-человека и сделать шаг, прыжок, телепортацию к себе-сверх.