Вместо того чтобы прийти на помощь товарищу, второй стрелок решил убить меня. Я упал на землю за долю секунды до выстрела, но противник успел сместить прицел, и железные шарики прошли впритирку к моей голове. Я судорожно выдергивал из-за пояса пистолет, ТТ зацепился, и я чувствовал, что противник успеет перезарядить обрез и выстрелить быстрее меня. Я видел, как он, сломав короткую двустволку, выбросил стреляные гильзы и готовится вставить новые.

Мы оба забыли про Берестнева. А он, присев на одно колено, спокойно прицелился и всадил две пули в бок моему несостоявшемуся убийце. Когда мы подошли, тот был жив и смотрел на нас ненавидящими глазами. Берестнев ногой подальше отбросил обрез и деловито сказал:

– Если не сдохнет, то выживет.

Второй выглядел хуже. Он лежал без движения в глубине гаража. Вместо лица у него была кровавая маска, на бетонному полу вокруг головы расползалось темное пятно, на губах вскипали пузыри. Мы оттащили Пучковского, который продолжал его остервенело пинать.

– Хватит! Заканчивай, Лёха, пошли!

Плакса, свесив руки между колен, сидел на старой канистре. Его заметно потряхивало. Я запахнул его куртку:

– Молодец, Юрок! Если б не ты…

Он поморщился, как будто похвала была ему неприятна.

Подошел Кушнер, который во время перестрелки как-то выпал из моего поля зрения. Он платочком вытирал кровь со лба и смотрел на меня виновато, чем напомнил давнюю историю в поселке Коминтерн.

Я толкнул его в плечо и преувеличенно бодро сказал:

– А ведь вместе мы – сила!

3

Вляпались мы по-глупому.

Зато попали в анналы истории.

В те анналы, которые пишутся через одно «н».

Над нами потешался весь город. По крайней мере та его часть, которая хоть как-то относится к категориям ментов и братвы. Или интересуется жизнедеятельностью вышеуказанных категорий.

Нашу историю мне, например, никогда никому рассказывать не приходилось. Но я слышал ее много раз. Из чужих, естественно, уст. Мне преподносили ее и в качестве анекдота, и в виде реальной истории, не подозревая, что слушатель в прошлом являлся одним из участников действа.

Ни разу история не прозвучала правдиво. Ни разу! Каждый новый рассказчик что-нибудь добавлял, но все эти наслоения не смогли исказить суть интриги.

Мы увезли Жорика со Ржевки в надежное место и там достаточно быстро урегулировали наш вопрос. Согласно достигнутым договоренностям мы получали пятьдесят тысяч за поддельные лекарства и еще десять штук – в качестве компенсации за доставленные неудобства. Люди, слову которых я доверял, прогарантировали, что деньги поступят нам уже завтра. Мы высадили Жорика неподалеку от ржевского аэропорта и отправились в кабак снять напряжение.