Однако, несмотря на регулярные тренировки, к Новому году, я почувствовал себя хуже. Ломило кости ног, пошаливала печень. Вид любой пищи вызывал отвращение.

– Тебе в больничку надо, – хмуро сказал Стержень.

– Обойдусь как-нибудь. Так отлежусь.

… В один из дней я дремал, отвернувшись к стене, и сквозь сон услышал лязг открываемой двери и голоса. Привели новенького. В камере началось шевеление, я и тоже развернулся посмотреть, кто к нам попал.

Со своего места я не видел лица. Только короткие черные волосы, дочерна загорелую шею и сутулую спину, показавшуюся мне знакомой.

Шаркающей походкой он двинулся по проходу к столу, за которым сидел Стержень.

2

Новичка звали Расим Насрулаев, и он был арестован по статье двести шестой, часть вторая[10].

Держа в руке пакет с вещами и глядя куда-то вниз, он встал перед столом. Стержень не торопился предлагать ему место.

– Откуда сам?

– Из Дербента.

– А в наши края как занесло?

– Приехал просто, город посмотреть. Что, нельзя? – Расим сверкнул глазами из-под густых черных бровей.

– Почему нельзя? Можно! Где в Питере жил?

– На Невском, напротив Гостинки. Квартиру с другом снимали.

– Понравился Невский?

Расим пожал плечами.

– Ну а взяли за что?

– Я же сказал, по двести шестой.

Стержень молчал и смотрел выжидательно. Поколебавшись, Расим уточнил: