Меня разбудили вскоре после полуночи. За столом разместились Стержень, Степан и еще два человека. Одно место было оставлено для меня. Остальные сидели на своих шконках. Только Насрулаев продолжал лежать. Мне показалось, что он притворяется, а не спит.

Я занял свое место. Стержень внимательно посмотрел на меня:

– У тебя к нему есть вопросы?

– К Расиму? Есть кое-что.

– Хорошо. Сейчас мы все выясним. Разбудите его!

Насрулаева растормошили. Он долго протирал глаза и зевал прежде, чем спрыгнуть со шконки. Переступая босыми ногами, подтянул спортивные брюки, почесал заросшую густым волосом грудь.

– Подойди сюда… Встань здесь, – распорядился Стержень.

– Вы чего, мужики?

Расима подтолкнули в спину. Он злобно обернулся, сделал несколько шагов и встал в указанном месте. По мере того как длилось гнетущее молчание, становилось заметно, что он дрожит. Он скрестил руки на груди, но дрожь от этого стала только заметней.

– Вы чего? – повторил он, не выдержав.

Ему не ответили. Он обежал глазами окружавших его людей, но ни в ком не заметил сочувствия.

Стержень развернул какую-то бумажку, плотно исписанную мелким почерком. Прищурился, прочитал несколько строчек, кивнул сам себе и обратился к Расиму:

– Значит, ты просто подрался на дискотеке?

– Ну да…

– А в деле у тебя что написано?

– Да мало ли, что там менты написали! Вы им что, верите? Они все что угодно написать могут, лишь бы…

– Заткнись.

Насрулаев лязгнул зубами и смолк.

Держа в двух руках, Стержень продемонстрировал ему измятую «маляву»:

– Это мне еще вчера передали, когда тебя и близко не было к нашей хате. Знаешь, что здесь написано?