Мария ставит на колоду очередное полено и, высоко взмахнув топором, опускает его. Удар выходит идеальный – полено раскалывается надвое и его половинки падают на схваченную инеем траву.

– Привет, – подаю я голос.

Она поднимает глаза.

– И тебе привет.

– С тобой, видать, нужно держать ухо востро, – киваю я на топор в ее руках.

Мария смеется. Наклоняется, чтобы положить на землю топор. Потом собирает чурки и складывает в корзину, чтобы затем без всякой спешки шагнуть мне навстречу.

Она широко и как-то выжидательно улыбается.

– Перекусишь? – спрашивает она.

– С удовольствием.

Мы входим в дом. Мария скидывает деревянные сабо и вносит корзину с дровами в кухню. В старой дровяной плите потрескивает огонь, и в воздухе вьется дымок.

Мария бросает взгляд на кухонные часы.

– Скоро вечер. Как насчет бокала вина?

– Я за рулем.

– Ты ведь можешь побыть здесь.

Я пожимаю плечами, прекрасно сознавая, что именно так и поступлю, и усаживаюсь за кухонный стол.

Мария достает два бокала, вытаскивает из холодильника бутылку белого вина и выкладывает в керамическую чашу оливки. Потом она садится напротив меня и вытирает влажный от пота лоб.

– Нам нужно поговорить, – объявляю я, встретившись с ней взглядом.

Через час за окнами дома уже опустилась тьма. Дрова в плите давно прогорели, а на столе стоят пустые бокалы из-под вина.

Лицо Марии распухло и покраснело от слез, руками она обхватила себя за плечи.