Только и она утомляла меня до чертиков. Самодовольно, как принцесса, она ворвалась в нашу жизнь. Самир обращался с ней так, словно Ясмин действительно была принцессой. Ясмин, которая пропадала на гулянках ночами напролет и употребляла наркотики в нашем доме, Ясмин, которая намеренно провоцировала меня, напрочь игнорируя советы, которые я давала ей, желая только добра.
И еще меня бесило, как она вела себя по отношению к Тому. Чаша терпения, очевидно, переполнилась тем вечером, когда она без всякого стеснения льнула к Казимиру прямо у нас под окнами. Во мне тогда словно что-то надломилось.
Том ведь был мне как родной – я знала его с младенчества. Это я помогала ему пережить травлю в школе, это со мной он делился переживаниями о неудавшихся отношениях. Я видела все его взлеты и падения. Наблюдала, как он расправляет крылья. Вырастает в могучее дерево, о котором всегда твердил мой папа: с сильными корнями, мощным стволом и тонкими веточками грез и надежд, которые тянутся к небу.
Я считала, что он заслуживает лучшего.
Никогда в жизни, даже в самом страшном сне я не могла представить, что Том способен причинить ей вред. Глядя на него, я видела все того же пухлого мальчишку, которого только что отметелили приятели. Когда он был рядом с Ясмин, я видела молодого человека, которого раз за разом отвергали. Униженного и преданного.
Боже мой, бедная Ясмин.
Но хуже всего все равно пришлось Винсенту – он лишился сестры, о которой всегда мечтал. Лишился лучшего друга, который у него когда-либо был. Если бы Ясмин не умерла – простите,
Занимался бы выпечкой, болтая без умолку обо всем на свете.
А Самир?
С первого взгляда я полюбила его до умопомрачения. Его чувственность, глаза, какими он смотрел на меня, и чувства, которые пробуждал во мне. Страсть. Неотразимые богемные черты, последовательное насилие над шведским языком и чарующий французский акцент.
–