Я искоса гляжу на часы. Мне пора ехать домой – приготовить что-нибудь на ужин, чтобы лечь пораньше и хорошенько выспаться.

– И что теперь? – спрашивает Мария.

– Будет расследование. Потом прокурор примет решение, предъявлять ли обвинения Тому или Ясмин. Но у этого преступления, вероятнее всего, уже вышел срок давности.

Мария кивает.

– Мне пора, – говорю я ей.

Замявшись, она принимается ерзать на стуле.

– Милый Гуннар…

– Что?

Она смотрит на меня – внутрь меня – совсем как в тот раз, когда я рассказал ей про Ли, и что-то тает у меня в груди.

– Побудь сегодня здесь. Переночуй у меня. Я не хочу оставаться одна.

Комната погружена во мрак, и слышно только, как свистит за окном ветер. Я лежу в широкой кровати за спиной Марии и обнимаю ее, носом уткнувшись ей в шею. Ее дыхание напоминает мне волну – то накатит, то снова отхлынет. Под рукой я ощущаю трепетное биение ее сердца.

Впервые за двадцать лет я сплю с какой-то другой женщиной, кроме Ли.

Впервые за двадцать лет я делю постель с женщиной, с которой у меня не было секса.

Это необычное ощущение, но оно не лишено приятности. Как будто после долгого отсутствия возвращаешься домой – в руках сумки, и квартира выглядит знакомой, но в то же время немного чужой. Позабытые запахи, вещи, о которых уже не помнишь, что они были у тебя, но увидев – тут же узнаешь. Привычные звуки и шорохи, которые доносятся с улицы или из тамбура.

Это ощущение дарит надежду, и внутри тебя зарождается вера, что другая жизнь тоже возможна.

– Спасибо, – сонно бормочет Мария. – Спасибо, что остался со мной.

Мне кажется, что благодарить ее должен как раз я.

– И за то, что приехал сюда, чтобы рассказать о Ясмин, – добавляет Мария.

– Мы все еще не знаем, кто убил Самира, – отвечаю я.