Все они слабели.

И наркоманы, и транссексуалы, и шлюхи, которые тащились за Амелией, шедшей следом за парнем из проулка в многоквартирный дом, из дома на пустую парковку. Некоторые покинули группу – им отчаянно требовалась новая доза, и они предпочли искать ее самостоятельно.

Те, кто остался, зашли слишком далеко и уже не могли принимать независимые решения. Они просто передвигали ногами, боясь отстать. Опять.

– Нет-нет, он был здесь час назад, – сказал парнишка, оглядываясь. – Он просил меня найти тебя. Все готово.

– Что именно?

– Обед. Он приготовил для тебя обед. Что за фигню ты несешь? Чума приготовлена.

– Тогда зачем ему я? – спросила Амелия, чувствуя приток адреналина.

– Откуда мне знать?

Амелия посмотрела на Марка. Ей хотелось спросить совета у него, у кого-нибудь. Она начала чувствовать зуд, но не знала – то ли это возбуждение, то ли предупреждение. Что-то пошло не так. Чутье говорило ей, что она направляется прямо в ловушку. Она должна остановиться. Двинуться в другую сторону. Вернуться. Домой.

Но дома у нее теперь не было. Возвращаться было некуда. Только идти вперед.

Она взвешивала варианты, а пирсинг на ее языке постукивал о зубы.

Парнишка пошел дальше, он поскальзывался, иногда чуть не падал в слякоть в своих кроссовках.

– Наверно, ушел, – бормотал парень, поглядывая то в одну, то в другую сторону. Но уже наступил вечер, и в эти закоулки почти не проникал свет от уличных фонарей. Дэвид мог стоять в футе от них, а они его не увидели бы.

Амелия приняла решение, ухватила Марка за руку и потащила вперед.

Щелк. Щелк. Щелк.

К звуку потрескивания пирсинга на языке присоединилась зубная дрожь.

Кейти и Бенедикт сидели бок о бок на диване перед камином.

На кофейном столике вместе с выпивкой стояла тарелка с ростбифом, курицей и сэндвичами с арахисовым маслом и медом.

На Кейти была длинная юбка из вареной шерсти поверх ярко-розовых джинсов и свитер, связанный словно из тефтелей, а на самом деле из коричневых помпонов. По крайней мере, остальные надеялись, что из них.