– Такое печенье с дырочкой посредине и наполненное вареньем, – сказал Бенедикт. – Только у Кейти дырочки другой формы…

Кейти похлопала его по руке, и он замолчал.

– Спасибо, – сказала она.

Она вовсе не затыкала ему рот, говорила с добротой в голосе.

«Любовь», – подумал Арман. Он не только внимательно слушал, он и внимательно наблюдал. Изучал динамику. Нередко то, что казалось очевидным, не являлось фактом или даже правдой.

– Мы разговорились, – продолжала свою историю Кейти, – и она попросила меня называть ее «баронесса». Мне это показалось странным.

– Кому бы не показалось? – сказала Мирна.

– Нет, я говорю, мне это показалось странным, потому что я дедушку называла «барон».

– Почему? – настороженно спросила Мирна.

– Просто он любил, чтобы его так называли. Он был барон, а моя бабушка – баронесса. Я думала, больше никого такого нет. Мадам Баумгартнер напомнила мне мою бабушку, которую я обожала, мы с ней часто сидели дома и разговаривали. Как-то раз я предложила им познакомиться. Барону и баронессе. Моя бабушка умерла годом ранее, и я знала, он страдает от одиночества.

– Вы знали, кто она? – спросил Арман.

– К тому времени уже знала.

– И, зная, кто она, вы все же предложили им встретиться?

Арман подался вперед. Его голос звучал приветливо, словно он находился в компании друзей и убийство не витало на горизонте.

– Да.

– А он знал? – спросил Гамаш.

– Знал. Баронесса Баумгартнер.

Арман откинулся на спинку дивана, даже не пытаясь скрыть удивление.

– А она знала, кто он?

– Нет. Я боялась, что она не захочет с ним встречаться. Она узнала, только когда я их познакомила.