– Почему письмо написано для него, а не для нас? – спросила Мирна.

– Она не хотела, чтобы ее дети узнали об этом от чужих людей, – сказала Кейти. – И она думала, он поймет.

– Поймет раздел состояния? – спросил Жан Ги.

– Поймет, что вражду нужно прекратить.

– Почему она думала, что Энтони поймет лучше других? – спросила Мирна.

– Это как-то связано с картиной, – сказала Кейти. – Портретом сумасшедшей старухи, которая ничуть не сумасшедшая или что-то в таком роде. Другие явно ненавидели эту картину, а он оставил себе. Я на самом деле не очень понимала, что она имеет в виду. К тому времени она уже начала заговариваться. Я думаю, она уже не делала различий между картиной и собой. Но по какой-то причине картина была важна для нее. И для него, я думаю. Как бы то ни было, она решила, что письмо должен получить ее старший сын.

– И он его получил? – спросила Мирна.

Арман и Жан Ги переглянулись.

– Мы ничего такого в его бумагах не нашли, – сказал Бовуар.

Гамаш встал.

– Будьте добры, пойдемте со мной, – сказал он Жану Ги и Мирне.

Они прошли в его кабинет, и, когда дверь закрылась, он снял телефонную трубку и набрал номер.

Глава тридцать четвертая

Глава тридцать четвертая

– Вы знаете, который час? – раздался голос Люсьена.

Гамаш посмотрел на часы.

– Десять минут девятого, – сказал он.

– Вечера.

– Oui. Извините, что звоню в неурочное время. Со мной Мирна Ландерс и старший инспектор Бовуар. Я вывел вас на громкую связь. У нас к вам несколько вопросов.

– А подождать это не может?