– Вы приехали и спасли меня, – сказал Бенедикт. – Спасибо.

– Спасибо, – повторила за ним и Кейти.

Рейн-Мари видела молодого человека.

Жан Ги видел облако бетонной пыли, штукатурки, снега. Слышал грохот.

И крик. Вопль. Собственный. Когда он вырывался из рук державших его спасателей.

Мирна видела огромные балки и доски, падающие вокруг. Она чувствовала, как рядом с ней летят обломки, ощущала переполняющий ее ужас и невозможность поверить в то, что она вот-вот умрет. И еще чувствовала пальцы Билли Уильямса, сжимающие ее руку.

Арман посмотрел на Бенедикта, который сидел перед веселыми языками, пляшущими в камине, вспомнил молодое тело, прижавшееся к нему в попытке защитить от рушащегося дома Баумгартнеров и всего мира, падающего на них.

Потом он увидел лицо Бенедикта в крови, в пыли. А за ним – руку, торчащую из обломков.

Руку Энтони Баумгартнера.

Амелию начала пробирать почти неуправляемая дрожь.

Они уже ходили здесь не один час. Она понимала, что происходит. Их намеренно выматывают. Водят по мерзлым улицам, чтобы лишить воли, способности к сопротивлению.

Ноги у нее насквозь промокли, а Марк рядом с ней плакал. Умолял. Она не знала о чем. Просто умолял.

Может быть, о том, чтобы все это остановилось. Чтобы они остановились.

Но Амелия не могла такого допустить. Хотя она и видела, что ею манипулируют, она должна была дойти до конца.

Глава тридцать пятая

Глава тридцать пятая

«Убийство, по существу, дело нехитрое», – подумал Бовуар, когда они с тестем шли в кухню.

Мотивы, даже методы исполнения могли казаться сложными, но только до того момента, пока ты не распутывал клубок. А нынешнее дело уже близилось к концу.

Арман закрыл дверь в кухню.