– И сообщил ли брату и сестре, – добавил Жан Ги. – Мотив вполне основательный. Без Энтони и письма все наследство принадлежало им. А с ним пришлось бы делиться. Убийства совершаются и за двадцать долларов. А тут речь идет о миллионах.

– Которых нет в природе, – заметила Мирна.

– Но откуда мы знаем? – спросил Жан Ги. – Откуда они знают? Мы не знаем, и они не знают. По крайней мере, до судебного решения. И на самом деле не имеет значения, есть они в природе или нет, важно, что они верят и надеются – миллионы есть.

Мирна кивнула. Люди способны верить во что угодно. А надежда – вещь еще более всеобъемлющая и мощная.

Рейн-Мари слушала разговор, но следила за Арманом: ее муж встал, подбросил в камин еще одно полено, пошуровал кочергой, отчего вверх по трубе устремились искорки. Потом он повернулся, все еще с кочергой в руке:

– И кто написал письмо?

– Баронесса, – сказала Кейти. – Я уже говорила.

Но тефтели на ее свитере подрагивали.

И Гамаш знал: это дрожит ее сердце. Оно колотилось с таким неистовством, что тефтели не могли оставаться неподвижными. Но смотреть на него она продолжала явно спокойным взглядом. Явно холодным.

«Она не лишена мужества», – подумал Гамаш. Но еще он подумал: жаль, что ей в жизни не обойтись без мужества. А ведь сколько его требуется, чтобы смотреть ему в глаза и врать.

– Пожилая женщина, умирающая умственно и физически, берет ручку и пишет письмо? – спросил он. – И так четко выражает свою мысль?

В голосе его не слышалось ни резкости, ни обвинительной нотки – напротив, только сообразность. Мягкость. Он еще раз приглашал ее выйти из тьмы на свет.

– Да. Я смотрела.

Бенедикт взял ее руку, сжал.

– Кейти, – произнес он одно только слово. Только «Кейти» – и больше ничего.

Кейти.

Она опустила глаза в пол. Посмотрела на собаку, которая тоже смотрела на нее и истекала слюной.

– Она диктовала, но писала за нее я.

– Merci, – сказал Арман; он положил кочергу и сел на прежнее место. – Вы, конечно, понимаете, что это значит.

– Что даже если вы найдете письмо, то оно написано моей рукой. Никаких доказательств, что это ее слова, нет.