Вздрогнув, Крис сфокусировал взгляд на длинной белой линии ее шеи, на биении пульса в ямке. Затаив дыхание, он не спускал глаз с этой ямки, пока Эмили не пропала из поля зрения, доехав до дальнего края карусели, а потом увидел, как она возвращается к нему.

Ощущая под руками шершавые доски, они уселись на скамью на карусели, на которой обычно катали мам с младенцами. У ног Криса стояла бутылка «Канадиан клаба». Он чувствовал, как рядом с ним дрожит Эмили, и решил про себя, что это от холода. Наклонившись к ней, он застегнул ей жакет.

– Ты же не хочешь заболеть, – сказал он, и от собственных слов ему стало не по себе. – Я люблю тебя, – прошептал он, и в этот момент понял, что собирается сделать.

Когда любишь человека, то ставишь его желания выше собственных.

Не важно, если эти желания будут невообразимыми или нелепыми, не важно, если от них сердце разрывается у тебя на части.

Крис не осознавал, что плачет – отчасти от потрясения, отчасти от одобрения им ее выбора, – пока не ощутил на губах Эмили свои соленые слезы. Так не должно было быть. О господи, как он мог вообразить себя героем, если спасение Эмили лишь усилит ее муки?! Чтобы успокоить его, Эмили принялась поглаживать его по спине, и он спросил себя: «Кто здесь ради кого?» Потом вдруг он ощутил непреодолимое желание быть в ней и со страстью, удивившей его самого, стянул с нее джинсы и, раздвинув ей ноги, вошел в нее.

Возьми меня с собой, подумал он.

Эмили с пылающими щеками приводила в порядок одежду. Крис без конца извинялся, как будто из-за отсутствия презерватива она навечно затаит на него обиду.

– Это не имеет значения, – заправляя рубашку в джинсы, сказала она.

Если бы ты только знал.

Он сел на некотором расстоянии от нее, сжав руки на коленях. Он еще не успел застегнуть джинсы, и ветер разносил запах секса. На него нашло странное спокойствие.

– Что я должен делать дальше? – спросил он.

Раньше они не говорили об этом. В сущности, до этого момента Эмили не была вполне уверена, что Крис не выкинет какую-нибудь глупость – например, выбросит пули в кусты или в последний момент выбьет револьвер у нее из руки.

– Я не знаю, – ответила она, и так оно и было. Она еще не заходила в мыслях так далеко. Был план, была организация и даже сам акт, но не было еще осознания собственной смерти. Она откашлялась. – Делай что хочешь. То, что считаешь нужным.

Крис провел большим пальцем по доскам настила, вдруг почувствовав себя чужим.

– Уже пора? – натянуто спросил он.

– Нет еще, – прошептала Эмили, и, получив отсрочку в приведении в исполнение смертного приговора, Крис привлек ее к себе.