– Да.

– Зачем вам нужно давать задания?

– Одна из составляющих арт-терапии, – объяснила Сандра, – заключается в наблюдении за творчеством личности. Для разгадывания причин тревожности человека это так же важно, как конечный результат.

– Можете привести пример?

– Конечно. Если девочка, которую попросили нарисовать ее семью, не решается нарисовать отца или не изображает нижнюю часть его туловища, то это может быть признаком сексуального насилия.

– Миз Вернон, вы наблюдали, как Эмили Голд писала этот череп?

– Нет.

– Вы дали ей задание написать автопортрет?

– Нет.

– Значит, тот факт, что вам сейчас впервые показали эту картину, может повлиять на степень определенности, с которой вы делаете предположения относительно этой картины?

– Вынуждена согласиться.

– В таком случае возможно ли, что Эмили Голд, рисуя эту картину, не замышляла самоубийство, и что она не подвергалась сексуальному насилию, и что… наверное, у нее, как и у мистера Магритта тогда… просто выдался неудачный день?

– Возможно, – ответила Сандра. – Но с другой стороны, очевидно, что эта картина создавалась в течение одного-двух месяцев. Чертовски много следующих один за другим неудачных дней!

Получив эту неожиданную словесную пощечину, Барри сжала губы:

– Свидетель ваш.

– Повторный опрос, – сказал Джордан, вставая и подходя к арт-терапевту. – Вы сказали миз Дилейни, что не можете определенно утверждать, будто любой из тревожных признаков в картине Эмили доказывает наличие сексуального насилия или мыслей о самоубийстве. Это мог быть просто новый стиль, который она осваивала для поступления в Сорбонну. Но, по вашему экспертному мнению, какова вероятность этого?

– Она весьма невелика. В этой картине очень много странного. Если была бы одна или две такие вещи, – продолжала Сандра, – вроде плавящихся часов или яблока в центре лица, я бы сказала, что она примеряла на себя сюрреализм. Но есть другие способы продемонстрировать свой диапазон, не добавляя в картину какие-то вещи, от которых у арт-терапевта волосы на загривке встают дыбом.

Кивнув, Джордан подошел к столу с вещдоками и осторожно поднял постер с картиной Магритта, держа его кончиками пальцев:

– Ну, полагаю, если в этом суде что-то и было доказано, так это мое абсолютное невежество в вопросах искусства. – (Сандра Вернон улыбнулась ему.) – Так что вы определенно поставили меня в невыгодное положение. Но поверю вам на слово… и миз Дилейни… что это картина Магритта.

– Да. Он был замечательным художником.