Джордан почесал голову:

– Не знаю, я бы не повесил это у себя дома. – Он повернулся к присяжным, демонстрируя им постер. – Но даже я знаю, что Ван Гог отрезал себе ухо, а лица на полотнах у Пикассо какие-то несуразные и что художники часто бывают излишне эмоциональными. Вам известно, обращался ли Магритт к психологу?

– Нет, неизвестно.

– Значит, он мог быть психически неуравновешенным.

– Полагаю, да.

– Мог он испытать на себе сексуальное насилие?

– Возможно, – ответила Сандра.

– К несчастью, – продолжал Джордан, – у меня не было времени изучить творчество Магритта, но вы утверждаете, что, с точки зрения арт-терапевта, у Магритта могли быть эмоциональные проблемы. Верно?

Сандра рассмеялась:

– Конечно.

– Вы рассказали также миз Дилейни, что бо́льшая часть ваших исследований основана на инструкциях. Означает ли это, что вы никогда не изучаете случайные изображения на предмет обнаружения проблемы у определенного ребенка?

– Нет, время от времени мы это делаем.

– Значит, обеспокоенный родитель может принести вам какую-то художественную работу, сделанную его ребенком?

– Да.

– И вы можете определить по этим работам, есть ли у ребенка проблема?

– Зачастую – да.

– Рассматривая чью-то случайную работу, насколько часто вы диагностируете проблемы, а позже выясняете, что художник фактически нуждается в помощи?

– О-о, в девяти из десяти случаев, – ответила Сандра. – Мы хорошо это распознаем.

– К несчастью, – сказал Джордан, – с нами нет Эмили. Возможно, если была бы, вы смогли бы ей помочь. И, увидев ее работу, были бы вы как дипломированный арт-терапевт обеспокоены психическим здоровьем Эмили?

– Да, безусловно.