Джордан вернулся в комнату, где спокойно сидел Крис, и бросил на стол лист бумаги.
– Подпиши это, – буркнул он.
– Что это такое?
– Это отказ от иска. В нем говорится, что ты по своей воле хочешь здорово навредить себе, хотя я предупреждал тебя, чтобы меня не засудили, когда ты подашь апелляцию в Верховный суд в связи с неэффективной помощью адвоката. Ты, Крис, может быть, готов сесть в лужу, но я – нет.
Крис взял ручку у Джордана и подмахнул свою подпись.
Когда Джордан во второй раз встал перед Гас, сидящей на свидетельском месте, зал суда показался ему живым организмом, вибрирующим от пересудов и вопросов.
– Благодарю вас, – отрывисто произнес он. – Вопросов больше не имею.
Глянув после этого на лицо Барри, он подумал, что оно того почти стоило. Прокурор понимала, как и сам Джордан, нет никакого смысла выставлять мать обвиняемого свидетелем, не пытаясь заставить ее сказать, что Крис ни за что не убил бы Эмили.
Остолбеневшая Барри поднялась на ноги. Она готова была побиться об заклад на свое жалованье, каким бы скудным оно ни было, что Крис высунулся, потому что Джордану предстояло задать его матери один ужасный вопрос, а иначе зачем ему было прекращать прямой допрос прямо на середине? Она осторожно подошла к свидетельскому месту, отдавая себе отчет, что идет по минному полю, и спрашивая себя, какого черта даст ей перекрестный допрос.
Что ж, подумала она, я могу сделать это за Макафи.
– Миссис Харт, – начала она, – вы мать обвиняемого?
– Да.
– Вы не хотите видеть, как его отправят в тюрьму?
– Конечно нет.
– Любой матери очень трудно представить себе, что ее сын может кого-то убить, не так ли?
Гас кивнула, громко шмыгнув носом. Барри посмотрела на нее, понимая, что еще один вопрос может опять загнать свидетельницу на самое дно, а сама Барри выступит в роли дракона. Она открыла было рот, но потом снова закрыла его.
– Вопросов больше нет.
С этими словами она быстро вернулась за свой стол.
Гас Харт покинула свидетельское место, и Барри занялась своими записями. Джордан объявит, что защита закончила выступление, и тогда ей останется лишь довести свой вердикт до успешного конца, сказав заключительное слово. И она должна была признать, это будет легкой наживой после выступления последней свидетельницы. Она уже слышала свой голос, звенящий убежденностью.