– Защита, – объявил Джордан, – вызывает Кристофера Харта на свидетельское место.

Джордан встал перед столом защиты напротив своего клиента. Ему были видны присяжные, сидевшие на краешке стульев. У Барри был вид кошки, проглотившей канарейку, а почему бы и нет? Она могла бы подвергнуть Криса перекрестному допросу на суахили и все же выиграть дело.

– Крис, – начал Джордан, – ты понимаешь, что тебя судят за убийство Эмили Голд?

– Да.

– Можешь рассказать нам о своих чувствах к Эмили Голд?

– Я любил ее больше всего на свете.

Голос Криса был чистым и спокойным, и Джордан поневоле восхитился парнем. Нелегко было встать перед людьми в зале суда, которые, вероятно, уже мысленно приговорили его, и предложить им свою версию истории.

– Как долго ты знал ее?

Все в Крисе смягчилось – линии его тела, сами слова.

– Я знал Эмили всю жизнь.

Джордан лихорадочно думал, что ему говорить дальше. Его целью было предупредить удар.

– Какие были твои самые ранние воспоминания?

– Протестую! – вмешалась Барри. – Неужели нам придется выслушивать рассказ о восемнадцати годах?

Судья Пакетт кивнул:

– Давайте продолжим, советник.

– Можешь рассказать нам о своих отношениях с Эмили?

– Вы знаете, – тихо произнес Крис, – как это бывает – любишь человека так сильно, что не можешь воспринимать себя отдельно от нее? Или прикасаешься к ней и чувствуешь, что ты у себя дома? – Сжав руку в кулак, он опустил кулак на ладонь второй руки. – И дело было не в сексе или в каком-то бахвальстве – вот, мол, посмотрите, какая у меня телка, – как это бывает у других парней нашего возраста. Мы были… ну, созданы друг для друга. Некоторые люди всю жизнь ищут такого единственного человека. Мне повезло, что у меня был такой человек.

Джордан внимательно посмотрел на Криса, онемев от его речи, как и все люди, находящиеся в зале. Это были слова не восемнадцатилетнего парня, а взрослого человека, мудрого и печального.

– У Эмили были суицидальные наклонности? – неожиданно спросил Джордан.

– Да, – ответил Крис.