– Индонезия, – я вспоминаю путеводитель, увиденный на обеденном столе.

– Точно. К счастью, у него дома есть ключ от рабочего кабинета. – Он делает еще глоток. – На самом деле я даже никогда не встречался с доктором.

– А если бы не подвернулся психотерапевт, которому нужно присмотреть за домом?

Он невозмутимо пожимает плечами, как будто у него всё просчитано:

– Стал бы офицером полиции, репортером, старым другом Оливии.

Всё что угодно, лишь бы сблизиться со мной. Так близко, чтобы заставить доверять ему.

– Но почему сейчас? Зачем похищать меня именно сейчас?

– Это всё Оливия, – просто говорит он. – Она хотела вернуть сестру.

– Но почему просто не похитить меня, и всё? Зачем отправлять Оливию к нам домой? К чему такие хлопоты, этот риск?

Он рассеянно оглядывает книжные полки, беря в руки безделушки и возвращая на место. Беседа о похищении и играх разума ведется как бы мимоходом, словно речь о планах на летний отпуск.

– Я хотел познакомиться с тобой поближе. Посмотреть, подходишь ли. – Он рассматривает меня. – Не пойми неправильно: ты красивая, но, как ты могла догадаться, мне нравится другой типаж.

Это и так понятно, учитывая мои темные волосы и миниатюрную фигуру.

– Но я влюбился в твою решительность. В преданность мужчине, который не любил тебя так, как ты заслуживаешь. В легкость, с которой ты справлялась со сложными отношениями с родными. Оливия права – ты особенная.

– Повезло, о, как же мне повезло, – язвлю я.

Он снова смотрит на меня так, словно мы пара, предвкушающая во время коктейля ночь вдвоем нагишом в постели. От этой мысли меня тошнит. Он встает, подходит ближе и опускается на колени. Затем медленно, как фокусник, вытаскивающий кролика из шляпы, достает из заднего кармана брюк перочинный ножик. Я сжимаюсь от страха. Его руки пробегают по моей голой икре, но глаза не отрываются от моих. Его взгляд твердый, уверенный, даже кокетливый. К моему удивлению, он перерезает кабельную стяжку, освобождая меня от кресла, и отступает с довольной улыбкой. Он ждет. Понимая, что это проверка и что я подопытное животное, я не шевелюсь. Хотя пульс зашкаливает, я говорю спокойно:

– Следующий шаг – снимешь наручники?

Его улыбка становится шире:

– Это вряд ли. Начнем с малого. – От его низкого бархатистого голоса и слишком интимного тона по коже бегут мурашки. Он представляет, как мы вместе лежим на диване, мои руки запутались в его волосах, я притягиваю его к себе. Тогда он был таким сдержанным, и теперь я понимаю почему: хотел распаковать новую игрушку у себя дома.

Напуганная его намерениями, я разглаживаю связанными руками платье и пытаюсь отвлечь новым вопросом: