Я киваю.

Она открывает дверь и, как раньше, оставляет ключ в замке и пропускает меня вперед. Я спускаюсь по лестнице в кромешную темноту. Когда я оказываюсь в самом низу, над головой вспыхивает свет, и Оливия спускается следом. Я смотрю вверх, мимо нее, на открытую дверь подвала. В руках Оливии жестянка с ключами. Я подхожу к полке, достаю бутылку красного, сдуваю пыль с этикетки и показываю сестре:

– 1982 год. Неплохо.

Она берет у меня бутылку, но, увы, не выпускает коробку с ключами.

– Я предпочитаю белое.

Я закатываю глаза:

– Какая дикость.

Она возвращает бутылку на место, я достаю еще одну. Адреналин бурлит, пока я пытаюсь придумать, как заполучить жестянку, подняться по лестнице и запереть Оливию здесь. Я не хочу делать ей больно. Я смотрю на ступеньки. Оливия стоит к ним ближе, чем я. Нужно заманить ее в глубину погреба. Я ставлю бутылку и направляюсь дальше вдоль полок, притворяясь, что рассматриваю этикетки. Оливия идет следом, расспрашивая о вине. Я отвечаю автоматически, удивляясь, как много узнала от Оскара за эти годы. И увожу сестру всё дальше от лестницы. Как только мы оказываемся совсем далеко, я беру наугад бутылку, но меня так трясет от волнения, что я едва не роняю ее.

– Кейт, – предостерегающе говорит Оливия. – Осторожнее. Если что-нибудь разобьешь, он поймет, что мы здесь были. – Внезапно занервничав, она облизывает губы. – Ты уже всё посмотрела, давай вернемся.

Но только одна из нас выйдет отсюда. Я могла бы ударить ее бутылкой и вырубить, но понимаю, что не смогу. Я смотрю на бутылку в руке. Предупреждение Оливии ничего не разбивать звучит в ушах.

– Хорошо, – соглашаюсь я и, ставя бутылку обратно на полку, нарочно роняю. Она ударяется о бетон, разбиваясь вдребезги. Стекло блестит в растекающейся малиновой луже.

– Кейти! – сердито кричит Оливия и, поставив жестянку с ключами на пол, опускается на колени и начинает собирать осколки.

Я обхожу ее:

– Извини.

И, пока она отвлеклась, хватаю жестянку с пола и мчусь через весь подвал к каменным ступеням. Оливия зовет меня, мчится следом по лестнице и дергает за край платья. Я спотыкаюсь, ударяюсь коленом о ступеньку и вскрикиваю от боли. Она отчаянно цепляется за меня, ее пальцы впиваются в кожу, пытаясь задержать. Я брыкаюсь, наугад дрыгаю ногой, Оливия вскрикивает – и я свободна. Пошатываясь, с колотящимся сердцем, сжимая жестянку, поднимаюсь по лестнице до самого верха и захлопываю за собой дверь. Оливия бросается на нее, но я успеваю повернуть ключ вправо и запираю.

Сестра что-то яростно кричит.

– Прости! – кричу я в ответ, хотя вряд ли она услышит из-за собственных гневных воплей.