Кёгокудо спросил, хорошо ли сестры ладили друг с другом.

– Кёко была энергичным и бойким ребенком, а Рёко удивительно рано повзрослела, и нередко бывало, что она проявляла дальновидность и мудрость, свойственную далеко не всякому взрослому. Но благодаря тому, что Кёко всегда была отзывчивой и чуткой со своей более слабой старшей сестрой, думаю, нельзя сказать, чтобы их отношения были плохими. Конечно, в нашей семье все было не так просто, но до того, как это случилось – пока не поднялся шум из-за беременности Рёко, – думаю, мы всё же были счастливы.

– Ваша дочь… встречалась с мужчиной, а вы ничего не заметили? – спросил Киба. На лице следователя было с трудом сдерживаемое возмущение.

– Рёко практически не выходила на улицу, и ее женское развитие не соответствовало возрасту – у нее даже не было признаков начала менструаций. Так что… можно сказать, что Кёко развилась раньше… к тому же до того в нашей привычной повседневной жизни не было совершенно никаких изменений… я ничего не замечала.

Красное.

Красное.

Единственная линия красного…

Это… получается, это была ее первая менструация?

Я встряхнул головой.

Киба снова задал свой вопрос:

– А что насчет вас, директор клиники… вы знали, что ваша дочь… это…

– Понятия не имел. Я впервые осознал, что мои дочери достигли брачного возраста, лишь когда Макио-кун пришел просить руки Кёко.

– Но ведь Фудзимаки… Макио перепутал старшую сестру с младшей. Вам не показалось, что в его брачном предложении было что-то подозрительное?