– Нет, не показалось. Если бы беременность Рёко обнаружилась раньше, я, возможно, его заподозрил бы, но когда мы поняли, что она беременна, прошел уже месяц с тех пор, как приходил Макио-кун. На тот момент Рёко была уже на втором триместре.

– Мы были так уверены в нашей дочери… – заговорила его жена. – Убеждения – страшная вещь, так что, даже когда ее живот начал расти, мы не подумали, что это была беременность. Выглядело так, будто она и сама не отдавала себе в этом отчета. Однако, когда мы поняли, в чем дело… Рёко переменилась, стала совсем другим человеком. Разумеется, я сказала, что от ребенка нужно избавиться. На все вопросы о том, кто был его отцом, Рёко молчала, как камень, а родить и воспитывать ребенка без отца… в те времена это было немыслимо. Стоило мне заикнуться об аборте, как Рёко впала в неистовство столь жестокое, что до нее буквально нельзя было дотронуться, словно в нее вселился дикий зверь… она бессчетное число раз била меня и пинала ногами, так что я была с головы до ног изранена и покрыта кровоподтеками. Я не понимала, что делать с этим бедствием, так внезапно обрушившемся на наш дом… но подумала, что Кёко ни в коем случае не должна ничего об этом узнать. Поэтому мы, не теряя времени, на полгода отправили Кёко в дом наших знакомых – под предлогом обучения хорошим манерам, гёги-минараи, как это издавна было принято в хороших семьях, и затем попытались переубедить Рёко.

– Однако… это как-то странно. Вы сейчас сказали, что Рёко не осознавала, что была беременна, но в канун Нового года она сообщила Макио о своей беременности в письме. Получается, что она отдавала себе в этом отчет, разве нет?

– Да. Поэтому, увидев письмо… я подумала, что Рёко нельзя доверять. Ведь получается, что это дитя нас вероломно обманывало. Как бы то ни было, те дни стали для меня настоящим адом. Я думала, что лучше уж молча позволить ей родить своего ребенка, но…

– Вы беспокоились о том, что ребенок родится без головы, верно? – тихо спросил Кёгокудо.

На его вопрос ответил директор клиники:

– Да. Была весьма высокая вероятность того, что Рёко родит ребенка с анэнцефалией. Однако кроме этого, поскольку изначально у нее была слабая конституция, роды в ее случае были опасны для жизни. С точки зрения врача, их тоже нельзя было ей рекомендовать. Однако, так или иначе, уже подходил седьмой месяц ее срока. Делать аборт или пытаться как-то иначе прервать беременность было еще опаснее.

– Рёко с каждым днем становилась все более агрессивной. В конце концов она заперлась в подсобном помещении в педиатрическом корпусе, где хранятся лекарства и медицинские инструменты… в той маленькой комнате, примыкающей сбоку к библиотеке.