– Вот это да, какая неожиданность.

– Он испугался и теперь сорвется. Это неизбежно. Но я верну его домой. Вы поможете вернуть его домой.

– Единственное место, куда я помогу ему попасть, – это тюрьма.

– Нет, план иной. Вы поможете мне найти его и доказать его невиновность.

– Ты потеряла рассудок…

– Меня пытались убедить в этом тысячи раз, но сейчас я как никогда уверена в своем рассудке. Майкл Парсонс не убивал Мэри Крэйн. И вашу дочь тоже.

– Он не стоит всего, что ты творишь. Неужели он так хорош в постели?

Грейс ответила не сразу, но было не похоже, что вопрос выбил ее из колеи, хотя именно на это и надеялся Генри: пробить ее броню, стянуть маску безразличия и отрешенности, усыпить ее бдительность настолько, чтобы найти путь к спасению. Возможно, у него получится оглушить ее и забрать ключ от наручников.

– Да, очень. Он заботливый, ласковый, страстный и просто шикарный. Знаете, сколько оргазмов он подарил мне в наш первый раз? – В ее глазах сверкнул задорный огонек.

– Мне плевать. – Генри поморщился.

Холодная и неприступная, она подалась ближе, но недостаточно близко, чтобы дотянуться, и уже сурово продолжила:

– Не пытайтесь запутать меня, запугать или вогнать в краску, Генри. У вас ничего не выйдет.

– Да, ты солдат. Это я усвоил.

– Скажем спасибо за это моему отцу.

– У меня есть для него парочка слов, но это точно не слова благодарности. Он превратил тебя в чудовище.

Ее глаза прошлись по стенам подземелья, по рисункам Фредерика с какой-то печалью, обреченным сочувствием.

– Знаете, почему добро проигрывает злу?

Генри не ответил, сильнее сжав челюсти с единственным желанием – ударить ее, но Грейс пренебрегла его гневом, продолжив:

– Добро всегда играет честно. Порой и ему необходимо немного зла, чтобы победить. Впрочем, давайте не будем терять время. Для вас, как и для меня, оно на вес золота. Я вас отпущу, и мы обсудим мой план.

– Ты же знаешь, что я попытаюсь сбежать?