А бубенчики все ближе, звенят-поют, во весь голос разговаривают. И замолкли. Уже у последнего костра управляется Масленица:

— О-ля-ля, тру-ля-ля, тра-та-та!..

Кошка слышит, как стрекочет Масленица и как раскатисто хохочут солдаты.

— Au revoir, messieurs! — кричит Масленица. — О! о! et voila![62] — и сочно чмокает губами, посылая направо и налево воздушные поцелуи.

— A ta sante, ma mignonne![63] — кричит ей в ответ на прощанье какой-то детина и — буль-буль-буль! — льет себе в глотку из фляжки.

Конец. Мул перебирает ногами, бубенчики переливаются в малиновом перезвоне, Масленица отправляется спать. Но, поравнявшись с дубом, она вдруг останавливает мула.

— Halte-la, petit beta, — говорит она, — halte-la, mon garcon! Tu n’en as pas assez de courir? Halte-la![64]

Мул остановился и, помахав хвостом, повернул голову к хозяйке. Две пары глаз наблюдают за ней: мул в упряжке и Петр Кошка из-за дуба. Кошка расправил аркан и приготовился его метнуть.

А Масленица тем временем нацедила себе из бочонка в кружку и, подняв ее вверх, кивнула мулу:

— A ta sante, mon petit![65]

Мул ударил копытом оземь и отвернулся. Масленица крикнула:

— Et donc toi, faineant!.. Pas de betises![66]

И поднесла кружку ко рту.

В эту минуту Кошка метнул аркан.

Масленица захрипела и, выронив из рук кружку, выпала из повозки. В одно мгновение она, уже лежа на земле, выхватила кинжал из ножен и перерезала на себе аркан. Не помня себя от ужаса, она бросилась бежать обратно к костру, не в силах в первую минуту даже поднять крик. Кошка успел метнуть ей вдогонку жердь с крюком, но промахнулся. А Масленица уже вопила во всю свою исполинскую мочь:

— А-ля-ля-ля-ля! О-о-ой! Sauvez-vous! Les cosaques![67] О-о-ой!

Ударила пушка, и светящееся ядро залило все поле перед траншеями зыбким светом. Началась беспорядочная ружейная пальба. Барабаны передали тревогу по всей линии фронта. Кошка вкинулся в повозку и погнал мула по колеям и без колей, через рытвины и канавы, куда б нибудь, только подальше от траншей и костров, от французских ложементов и французов в секретах — от всего, что неминуемо грозило ему теперь смертью или пленом.

Звон бубенчиков на муле слился с общим шумом поднявшейся суматохи. Но чем дальше отъезжал Кошка в сторону, тем явственнее различал он этот многоголосый звон, словно целую колокольню взгромоздили на мула и она вступала в ход, стоило только мулу сделать шаг.

— Тпру, стой! — крикнул Кошка.

И, соскочив с повозки, он вытащил из-за голенища нож и живо обрезал на муле все бубенчики, не оставив ни одного.