Вы можете столкнуться с самыми разнообразными эпизодическими проявлениями тайного интереса к церкви и религии: гид Интуриста просит американского бизнесмена раздобыть ему библию; русский священник признается западному пастору, что у него не хватает времени на беседу с молодежью, потому что он очень занят — у него по тысяче крещений в год; молодая женщина подробно расспрашивает туриста — католического священника — о принципах его веры и выражает свое восхищение услышанным; молодой инженер вешает в своей комнате, в углу, как положено у верующих, икону и цитирует священное писание. Периодически в коммунистической печати появляются статьи с осуждением членов партии или комсомольцев за их участие в свадебных, похоронных или других религиозных церемониях. В 1973 г. газета «Правда Украины» сообщила, что пока некий партийный деятель читал лекцию об атеизме, его жена и теща понесли крестить его детей. Некоторые сенсационные происшествия удалось замять. Один писатель рассказал мне, что когда в 1972 г. умерла Алла Тарасова, ведущая актриса Московского Художественного театра, до своей смерти в течение 19 лет состоявшая в партии и бывшая депутатом Верховного Совета, партийное руководство было шокировано тем, что она оставила завещание с требованием похоронить ее по религиозному обряду, и муж, крупный чин КГБ, выполнил ее волю. От того же писателя я узнал, что ныне покойный Иван Петровский, 22 года занимавший пост ректора Московского государственного университета, также в течение многих лет тайно исповедовал христианскую веру.

Однажды, увидев, что высокообразованная женщина лет 45, специалист по электронно-вычислительным машинам, носит крестик, я спросил ее, верит ли она в бога. Она взглянула на свой крестик, смущенно улыбнулась и попыталась уклониться от прямого ответа. «Это армянский крестик, в церковь я не хожу, — сказала она, — я не люблю толпу». «Я понимаю, в церковь ходить вы не можете — это слишком большой риск, — сказал я. — Но я спрашиваю, веруете ли вы?». Мы сидели в ее московской квартире; кроме членов ее семьи, в доме никого не было, и все же она не решалась ответить. Наконец, она призналась: «Да, если говорить о вере в Нечто (она возвела очи горé), а не о посещении церкви, то в этом смысле я — верующая, но библии у меня нет. Недавно мне удалось достать четыре евангелия в маленьких книжках». Она встала и из-под сиденья туго набитого кресла вытащила четыре малюсенькие, не более спичечной коробки, книжечки. «Я понемногу читаю их и считаю, что они мне помогают, — сказала она. — Иногда я читаю их своим детям».