Президиум Верховного Совета СССР внес изменения и дополнения в УК РСФСР, направленные, главным образом, на усиление уголовной ответственности за этот вид преступления. Действия, заключенные в самовольном отступлении без приказа, квалифицировались по ст. 58-1 «б» УК РСФСР (измена Родине, совершенная военнослужащим) и карались высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества)[584]. За уклонение от службы путем подлога документов предусматривали наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет, если же преступление было совершено в военное время или в боевой обстановке – расстрелом с конфискацией всего или части имущества.[585].

В соответствии с постановлением ГКО от 11 октября 1941 г. при складывающейся обстановке в целях восстановления порядка в воинских частях и оздоровления боевой обстановки к особо опасным дезертирам предусматривалось применение высшей меры наказания – расстрел перед строем. Объективная квалификация деяний, совершенных конкретными военнослужащими в условиях постоянного отступления, всеобщей неразберихи, деморализации и потери управления соединениями и частями, в ряде случаев вызывает сомнение. Часто это был суд скорый, без должного исследования всех обстоятельств. Как следует из справки Мильшейна, были расстреляны 10 210 человек, из них перед строем – 3321 человек. Наибольшее число воинских преступлений было совершено на Западном фронте: арестованы 4013 человек, из них расстреляны 2136, в том числе перед строем – 556[586].

16 января 1942 г. ГКО принял постановление № 1159с «О порядке передвижения военнообязанных в военное время и ответственности за уклонение от воинского учета». В соответствии с ним все уклоняющиеся от призыва и мобилизации привлекались к ответственности по п. 10 ст. 193 УК РСФСР (ст. 193 УК предусматривала наказание за воинские преступления).

Некоторые руководители настаивали на уточнении прав органов НКВД в борьбе с дезертирством. Так, нач. ОО НКВД Закавказского военного округа Н. Рухадзе в записке на имя Мильштейна от 3 сентября 1941 г. предложил «предоставить оперативным работникам ОО право расстрела в исключительной боевой обстановке только в 3-х случаях: 1) при дезертирстве с поля боя; 2) при неисполнении приказания командования и 3) при перебежке на сторону противника. В остальных случаях, по моему мнению, следует привлекать к ответственности в общеустановленном порядке. В этих случаях расстрел должен оформляться актом за подписями командира, комиссара, оперработника ОО, а при возможности и прокурора. Кроме того, практика показывает, что передача дел по дезертирству органам прокуратуры затягивает рассмотрение этих дел и не создает эффекта и перелома непосредственно в части. Было бы целесообразно в период военных действий создать тройки, предоставив им право разбирать дела и выносить приговоры по дезертирству с приведением их в исполнение на месте»[587].