От чекистов поступала информация и о состоянии личного состава частей вермахта, наступавших на Москву. Из писем, захваченных у противника, становилось известно о настроении немецких солдат и населения Германии. Вот три письма, наиболее полно отражающих данный процесс: ст. ефрейтор Пауль Браунс писал жене 21 января 1942 г.: «Здесь дьявольски холодно, у русских много оружия. Сейчас нам выдают вино и водку, но и это не помогает…», а невеста ст. ефрейтора Ганса Хаугер 12 декабря 1941 г. спрашивала: «Сколько может продолжаться война? Я знаю, нельзя жаловаться, но с тех пор, как убили Августа, я все больше и больше боюсь за тебя. Милый Ганс, ты уже 3-й год на войне, а ведь я старею, не проходит дня, чтобы я не плакала тайком от матери. Вчера приходила Эльза, ее жених убит. Можешь не ревновать. Молодых людей здесь нет. Мужчин становится все меньше и меньше. После войны их совсем не будет. Страшно подумать, сколько останется старых дев». «Дорогой Пауль, – советуют родители сыну Паулю Штерму в конце 1941 г., – берегись выстрела из-за угла, а также русских партизан и лыжников, от которых погибло уже так много наших. Никогда не заходи один в русскую избу. Держись вместе с товарищами и не отходи от них»[1120].

Но вермахт был еще силен и наступал.

12 октября 1941 г. пала Калуга, 13 октября – Боровск, 14 октября – Калинин. 15 октября Совинформбюро официально объявило, что положение на Западном фронте ухудшилось. Врагу удалось прорвать в некоторых местах нашу оборону. На случай оставления столицы политическое руководство разработало специальные планы. И.В. Сталин не был уверен, что удастся удержать Москву, потому что немецкая армия достигла серьезных успехов. 8 октября 1941 г. он подписал постановление ГКО о проведении мероприятий по уничтожению предприятий и других объектов в городе и области при захвате Москвы немецкими войсками. Эта задача возлагалась на специальную «пятерку» (названную впоследствии комиссией) в составе: зам. наркома внутренних дел комиссара И.А. Серова (руководитель), нач. Московского управления НКВД М.И. Журавлева, второго секретаря Московского горкома ВКП (б) Г.М. Попова, второго секретаря Московского областного комитета ВКП (б) Б.Н. Черноусова и нач. Главного военно-инженерного управления НКО Л.З. Котляра[1121].

Данные приготовления были необходимы, потому что с передовыми частями 4-й немецкой танковой армии по маршруту Рославль – Юхнов – Медынь – Малоярославец двигались к столице подразделения «Особой команды «Москва» с задачей ворваться в столицу и захватить интересовавшие немцев объекты»[1122]. Противостоять им должны были боевики ОМСБОН НКВД, находившиеся в Доме Союзов и в ГУМе на Красной площади. Подразделения бригады предназначались для защиты центра Москвы и Кремля на линии от Охотного ряда до Белорусского вокзала. Одна из моторизированных частей ОМСБОН уже участвовала в ликвидации прорвавшихся к мосту через Москва-реку, близ Шереметьева немецких мотоциклистов и бронетранспортеров[1123].