Оборона советских воинов на многих участках фронта была активной. Так, 7 октября разведка одного из пограничных полков установила, что в районе Варварино расположен немецкий штаб. Группа пограничников из 40 человек, возглавляемая старшим лейтенантом Марихиным, внезапным ночным налетом разгромила штаб[1110]. Самоотверженно вели себя многие контрразведчики. В районе Вязьмы один из артиллерийских полков был полностью выведен из боеспособного состояния. Единое командование отсутствовало, начали проявляться признаки панических настроений, перехода к противнику. Обстановка требовала принятия неотложных мер с использованием всех прав, моральных и физических возможностей. Контрразведчик И. Устинов, объявив себя представителем военной контрразведки, отдельным военнослужащим угрожал применением боевого оружия при любой попытке сдачи в плен к противнику, что не только возымело положительное воздействие, но и дало возможность объединить вокруг себя немалую группу воинов, готовых пойти на прорыв окружения. Благодаря решительным действиям Устинова удалось вывести в расположение советских войск многих военнослужащих[1111].

Московское управление срочно формировало РДГ для борьбы с немцами в их тылу. Всего таковых было подготовлено 377 общей численностью 7947 человек. В задачу этих групп входили не только сбор разведывательных данных, но и нанесение ударов по коммуникациям, линиям связи и другим объектам противника. Как правило, они находились в тылу врага 15–30 суток, и их боевые операции проходили в местах, где не было партизанских отрядов. К тому же, органами НКВД в столице было сформировано 38 разведывательно-диверсионных групп общей численностью 166 человек, подготовлены на оседание 78 агентов-одиночек для выполнения специальных заданий НКВД[1112]. Но героическое сопротивление отдельных подразделений не могло изменить общую сложную обстановку на Западном фронте. На 147 день войны противник начал второе генеральное наступление на Москву. «Тайфун» – так назвал Гальдер эту операцию. Когда весной 1940 г. против Франции на всем фронте – от моря и до Седана – действовало десять-одиннадцать бронетанковых дивизий, весь мир содрогнулся от ужаса перед этой концентрацией техники. На одну Москву было двинуто больше бронетанковых частей, чем против всей Франции[1113].

Положение фронтов Западного направления стало критическим. Враг прорвал стратегическую оборону. Образовалась брешь почти в 500 км, закрыть ее было нечем. Стратегических резервов в районе Москвы не оказалось: все они были брошены на восстановление обороны на юго-западном стратегическом направлении. В оперативной сводке № 116 Главного командования сухопутных войск вермахта отмечалось, что в районе Москвы им противостоят лишь части НКВД и милиция без артиллерии. На тот момент для прикрытия Московского направления у советского командования остались лишь казахстанские 312 и 316 дивизии без какого бы то ни было боевого опыта и к тому же недовооруженные. 10 октября Г.К. Жуков принял все, что осталось от Западного фронта, и стал собирать в кулак все боеспособные части из окруженцев, резервов вплоть до батальонов НКВД, курсантов военных училищ и ополченцев. В 23.35 11 октября в сообщении на имя Берии из Малоярославца отмечалось, что противник из района Медынь прорвался и находится в районе Ищенко – Юрьевское – Абрамовск по дороге на Боровск. Командование выслало отдельный отряд с противотанковыми средствами и приняло ряд мер, чтобы предупредить наступление противника на город. В 60 км южнее Малоярославца, на границе Малоярославца южнее Можайска, противник выбросил десант в количестве около 500 человек при 30 танках и около 30 мотоциклов и занял деревню Ищенки. Об этом и о мероприятиях по ликвидации десанта противника Берии сообщили зам. нач. Управления Московской области майор ГБ Лынько, нач. УНКВД Смоленской области Кондаков и нач. 2 отдела 3-го Управления Ильин[1114]. С десантом вступили в бой истребительный батальон и войсковая часть, дислоцированная в Боровском районе, оперативная группа в составе 50 человек.