Фалуди была права. По сей день никакой «нехватки мужчин» или «эпидемии бесплодия» нет и в помине. Институт брака жив – он обновляется за счет распространения на гомосексуальные пары. Четыре женщины из пяти имеют детей. Чем дальше мы уходим от 1950-х годов, тем легче романтизировать то время: аромат домашней еды, мама в фартуке, отец, посвистывая, возвращается домой с работы. Разве мы не были счастливее, когда жизнь была проще и каждый знал свое место? Но женщин научили тосковать по золотому веку, которого никогда не было. Спросите об этом бедных женщин, которые оставляли своих детей дома, чтобы убирать этот чужой идеальный дом. Спросите скучающую домохозяйку, которая глотает антидепрессанты и изливает душу Сельме Джеймс или Бетти Фридан. Спросите об этом женщину, чей муж пришел домой пьяным и агрессивным, уже промотав всю зарплату.

В любом случае задача феминизма не в том, чтобы сделать нас счастливыми. Он никогда этого и не обещал. Цель феминизма – сделать нас равными. И каждая волна приближает нас к этой цели. Каждый шаг вперед вызывает ответную реакцию. Мы движемся дальше.

* * *

В 1992 году американская феминистка Ребекка Уокер написала для журнала Ms. статью под названием «Становление третьей волны». Она была посвящена делу Аниты Хилл (темнокожей женщины), обвинившей в домогательствах нового верховного судью Клэренса Томаса (темнокожего консерватора). Он назвал этот процесс «высокотехнологичным линчеванием осмелевших черных», предположив, что его инициировали белые либералы, встревоженные тем, что он может отменить право на аборт. Это дело стало важной вехой в американских дискуссиях о сексуальных домогательствах до 2017 года и всплеска движения #MeToo. Уокер закончила статью боевым призывом: «Пусть это обесценивание женского опыта вызовет у вас возмущение. Превратите свой гнев в политическую силу… Я не постфеминистка. Я – феминистка третьей волны».

Если Уокер была феминисткой третьей волны, то расцвет феминистского активизма, связанный с интернетом (и конкретно с социальными сетями), мы можем назвать четвертой волной феминизма. В период между Everyday Sexism и #MeToo она пробудила в новом поколении девушек мысль о том, что проблема сексизма не была решена их матерями и бабушками. И это вызвало у них возмущение. Они – не постфеминистки. Они – феминистки четвертой волны.

Однако за всей этой энергией можно увидеть раскол поколений. Некоторые молодые активистки воспринимали старшее поколение как консерваторов, приверженцев косных представлений о том, какими могут быть мужчины и женщины, в то время как они сами ощущали гендер куда более текучей, изменчивой и игровой категорией. Матери тоже были озадачены. Они в свое время пытались разрушить стандарты красоты и ограничивающие представления о нуклеарной семье. Им было нелегко понять, почему их дочери отчаянно хотят устроить большую свадьбу, носить высокие каблуки, выкладывать селфи, отретушированные в фотошопе. Феминизм может и должен вместить все эти противоречия. Но нам все равно нужно пытаться обратить негодование в политическую силу. Если впереди пятая волна, на чем нам стоит сосредоточиться?