Идеи Пшибышевского наложили глубокий отпечаток на мировоззрение большого количества людей, которые являлись частью неплотной, но обширной сети. Например, польский художник Войцех Вейс (1875–1950), подпав под влияние Пшибышевского, писал домой, родителям, из Парижа: «Бодлерианство, сатанизм, женщина как Сатана, женщина Ропса. Гойя. Я принялся за гравюры. Нужно говорить вот так, нужно проповедовать сатанизм толпам»[1446]. Позже, с 1910‐х годов и по крайней мере до 1925-го, немецкий декадент Ганс Гейнц Эверс (1871–1943) читал пользовавшиеся огромной популярностью лекции под названием «Религия Сатаны», которые почти дословно повторяли содержание одной из книг Пшибышевского[1447]. В 1920‐е годы сатанинская часть учения германского эзотерического ордена «Братство Сатурна» (Fraternitas Saturni) была навеяна идеями Пшибышевского[1448]. Словом, очевидно, что его система оказала на многих заметное влияние.

Текст Пшибышевского, в котором наиболее явным образом проповедуется сатанизм, — это его «Синагога Сатаны» (1897, впервые опубликована в виде двух статей в журнале Der Kritik, 1896–1897) — небольшая монография, посвященная истории сатанизма. И по форме, и по содержанию она во многом вторична по отношению к «Ведьме» Мишле, и оба текста представляют собой смесь номинально отстраненных исторических размышлений и пламенных импрессионистических пассажей, больше напоминающих стихотворения в прозе[1449]. Когда дело доходит до нападок на Бога, Пшибышевский проявляет гораздо больше желчности, чем Мишле, и прямо говорит о том, что Бог выступает в роли угнетателя. Христианский бог, по его словам, желает держать человечество в детском состоянии и стремится подавить его свободную волю. Сатана же воплощает беззаконие, любопытство и титаническую непокорность. Как и в книге Мишле, у Пшибышевского говорится, что наука, философия и искусство появились благодаря промыслу Сатаны. По его мнению, христианская религия — религия глупых масс — учит: «Будьте нищи духом и смиренны, будьте покорны, подражайте, не думайте!»[1450] В противовес «покорному рабству», проповедуемому христианством, Пшибышевский предлагает «гордый грех во имя Сатаны-инстинкта, Сатаны-природы, Сатаны-любопытства и Сатаны-страсти»[1451]. В глазах польского декадента Сатана — «отец жизни, продолжение рода, развития и вечного возврата», а Бог и его доброта — это «отрицание жизни, поскольку всякая жизнь есть зло»[1452].

Сатана, по мысли Пшибышевского, — в первую очередь вольнодумец. А значит, он не только «первый философ», но и «первый анархист». Учитывая юношеское увлечение Пшибышевского социализмом, здесь легко угадать, что он мог вдохновиться идеями Бакунина и Прудона. Отличительная черта текстов Пшибышевского — постоянство, с каким он опрокидывает привычные ценности и переворачивает вверх дном общепринятые значения слов и роли мифических персонажей. Конечно же, главный пример — его прославления Сатаны. Ранее, в этой же главе, мы уже упоминали о том, как он сходным образом выворачивал наизнанку смысл слова «вырождение» и провозглашал, что так называемый дегенерат — это гений и знак прогресса. По сравнению с сатанистами-романтиками и даже с другими декадентами, Пшибышевский заходил исключительно далеко в своей готовности воскликнуть, вместе с мильтоновским Сатаной из «Потерянного рая»: «Отныне, Зло, моим ты благом стань!» Пшибышевский, этот идеолог инверсии, методично берет негативные эпитеты или фигуры (например, зло, Сатану или декадента) и перетолковывает их в позитивном ключе. Читая его тексты, мы должны все время помнить об этом приеме.