Рыжеволосая Эмили, которая, кружась, высвободилась из объятий партнерши, подхватила Лору и закружила ее в танце. Лоре понравилось танцевать с Эмили — анемичной молодой неряхой с бледным одутловатым лицом, которую она не раз видела слонявшейся по деревне… Прядь рыжих волос выбилась из прически и слегка хлестнула Лору по щеке. От этого касания ее пробрали мурашки с головы до ног[2189].

Однако никакого продолжения не последует. Притом что прочтение романа, которое предлагает Джейн Гэррити, кажется нам убедительным (в романе действительно имеется гомосексуальный подтекст, различимый, по крайней мере, для тех, у кого натренирован глаз), кое-что из собранной ею огромной массы деталей, подкрепляющих гипотезу, пожалуй, отдает чуть ли не параноидальным упорством в попытке раскопать лесбийское содержание[2190]. Словом, речь идет о чрезмерном раздувании версии, которая и так уже выглядит достаточно правдоподобно.

Гэррити обращает внимание на то, что «Лолли Уиллоуз» была опубликована в то время, когда недавно принятые законы о борьбе с непристойностью использовались для цензуры по отношению к лесбийской теме в литературе[2191]. Поэтому молодой амбициозной писательнице, возможно, пришлось скрыть эту тему в аллегории. Почему же в качестве этой завесы она выбрала именно ведьм? По предположению Гэррити, объяснение такого выбора следует искать в историческом контексте. Например, Эдвард Карпентер в своей работе «Промежуточные типы у первобытных народов: очерк социальной революции» (1914) писал, что существуют давние связи между гомосексуальностью и ведьмовством, причем он считает эту связь транскультурным феноменом[2192]. Это — не считая работы Маргарет Мюррей, которую исследовательница обсуждает позже, — единственный пример такой связи, приводимый Гэррити, что, пожалуй, выглядит скудновато в качестве материала, призванного подкрепить и проиллюстрировать укоренившееся культурное понятие. Тем не менее мы полагаем, что во многом Гэррити права. Другой пример, который можно добавить к найденным ею, — это французская вариация распространенного мотива «женщины-велосипедистки» (когда-то в нем видели одно из проявлений угрожающей миру женской эмансипации) как нового «воплощения» ведьмы, летящей верхом на метле, — мотива, о котором уже рассказывалось в главе 5. Конкретно на этом рисунке показано, что одна ведьма держится за грудь другой, и это как бы намекает на то, что ровно так поступают и суфражистки, катаясь на велосипедах-тандемах[2193]. Это вполне согласуется с тем, что в лесбийстве видели средство поношения феминисток, которых идейные противники периодически обвиняли в сексуальных перверсиях[2194]. Потому в громогласных феминистских высказываниях Лоры (ближе к концу романа) можно, пожалуй, усмотреть еще одну связь с мотивом гомосексуальности.