Помимо всего прочего, меры по пресечению деятельности оппозиции приходилось принимать срочно. Учитывая приближение войны, промедление в этих делах было поистине смерти подобно. Любая значительная дестабилизация внутреннего положения в стране грозила вызвать активное вмешательство внешних сил. Предположение, будто Сталин расправлялся со своими сторонниками по принципу «бей своих, чтоб чужие боялись» и для запугивания народа, абсурдно и анекдотично (правда, и глупейшая мысль способна овладеть массами тех, кто не привык думать самостоятельно).

Наконец, размышляя над особенностями «ежовщины», нельзя не учитывать не очень высокую, мягко говоря, квалификацию значительной части работников следствия. Тем более что работать им приходилось в сжатые сроки и в трудной обстановке, так как раскрывать любые тайные заговоры, организованные неглупыми людьми, задача необычайно сложная.

В.З. Роговин отметил: «Конечно, в деятельности следователей, особенно периферийных, не было недостатка в выдумках самой низкой пробы. Однако перед следователями, ведущими дела видных партийных работников, чекистов и т. д., ставились задачи, связанные с получением информации о действительных политических настроениях этих лиц и их окружения. В распоряжении следователей были и собранные на протяжении многих лет агентурные материалы, отражавшие истинные взгляды политических противников Сталина».

В связи с этим Роговин ссылается на свидетельства важного деятеля НКВД А.Х. Артузова: «Но и в этом насквозь фальсифицированном деле встречаются такие показания обвиняемого, какие было не под силу выдумать ежовским следователям. Артузов сообщил, что политическая программа, которую разделяли Бухарин, Рыков, Томский и Тухачевский, состояла в том, чтобы восстановить иностранные концессии, добиться выхода советской валюты на мировой рынок, отменить ограничения на выезд и въезд в СССР иностранцев, разрешить свободный выбор форм землепользования от колхоза до единоличного хозяйства, провести широкую амнистию политзаключенных и свободные демократические выборы, установить свободу слова, печати, союзов и собраний».

Как тут не отметить, что все это поразительно совпадает с горбачевской программой 1983–1991 годов, реализованной Ельциным.

Сразу хочется усомниться: да чем же вредна такая программа? Плохо ли получать иностранные инвестиции, устраивать совместные предприятия, присоединиться к мировому рынку, установить «правовое государство», многопартийную систему, обеспечить весь комплекс «прав человека»? Неужели лучше – диктатура Сталина и его сторонников?!