Tabeńska Е. Z doli i niewoli — wspomnienia wygnanki. Kraków, 1897. S. 102–103.

№ 7. Бенедикт Дыбовский — Мемуары доктора Бенедикта Дыбовского с 1862 по 1878 год

№ 7. Бенедикт Дыбовский — Мемуары доктора Бенедикта Дыбовского с 1862 по 1878 год

Врач, натуралист, путешественник и первооткрыватель, исследователь озера Байкал, Дальнего Востока и Камчатки. Родился в Минской губернии. Учился в Дерите и Берлине. В 1862 году поступил в Главную школу в Варшаве и активно занимался подготовкой к восстанию, исполняя обязанности комиссара Национального правительства Литвы и Белоруссии. Был заключен в Варшавской цитадели и приговорен к смертной казни, которую после вмешательства немецких ученых заменили на 12 лет ссылки. Оставил обширное мемуарное наследие, в котором много места посвятил отношению к полякам народов, проживающих как в Западной Сибири, так и в Восточной[416].

[…] Жители города Канска[417] были доброжелательно настроены по отношению к полякам, там же проживало некоторое количество сосланных, которым было позволено находиться в городе. У начальника уезда, и особенно его супруги, были друзья между поселившимися поляками. Так что для нашей партии были сделаны приготовления, каких мы до этого времени в дороге не знали. В распоряжение партии был отдан очищенный этап и несколько частных домов, больших, чтобы наиболее состоятельные могли снять квартиры у горожан. Затем доставили замороженное мясо по 80 коп[еек] за пуд, пшеничную муку по 30 коп[еек] за пуд, а ржаную — по 20 коп[еек] за пуд, приготовили кухню и пекарню для приготовления общей еды и выпекания хлеба, здесь же — булок. Обустроили прачечную и мастерскую по ремонту обуви, мы были вынуждены отплатить за возможные любезности, о которых я расскажу ниже. А здесь я должен привести эпизод, который оказал роковое влияние на наши отношения с властями. Въезжая в Канск, каждая повозка с заключенными останавливалась стражей местной полиции, спрашивали имена едущих, разыскивали Белевича[418] по телеграфному приказу тюремной власти из Красноярска. Когда спрошенные перечисляли свои фамилии, а Белевича не было, разрешали ехать дальше. Белевича задержали, произвели строгий обыск при нем лично и подвергли осмотру его вещи. Арестовали ли его? Неизвестно, также неизвестно, в чем его подозревали. Только слухи распускались, впрочем, мало кто всерьез интересовался этим эпизодом, так что самые нелепые домыслы притихли, и считалось, что дело кончено.