Но вот мировая война закончилась. Германская угроза, служившая поводом для интервенции, в Россию исчезла и сразу после подписания перемирия в Компьене, в ноябре 1918 г., наркоминдел Чичерин «вручил представителям нейтральных государств ноту для союзнических правительств, в которой Совнарком объявил, что хотел бы положить конец военным действиям между русскими войсками и войсками Антанты»[3860]. В декабре М. Литвинов вновь обратился с подобным предложением к министрам Антанты в Стокгольме. Предложения советского правительства были распространены по всем радиостанциям[3861].

Ради сотрудничества с Западом Ленин был готов пойти на кардинальные уступки. Этот факт в январе 1919 г. подтверждал американский представитель в Лондоне Тублер, который после переговоров с диппредставителем Советской России Литвиновым информировал свое правительство: «Военная интервенция и оккупация России, даже если они в конечном итоге будут успешными, потребуют неопределенно большого времени… Я полностью убедился в том, что мы можем заключить соглашение, обеспечивающее иностранные интересы и иностранные долги, если мы не очень урежем русскую территорию…»[3862]. «Примиренческая позиция Советского правительства, — подтверждал американский атташе У. Баклер, после разговора с Литвиновым, — очевидна»[3863].

Да большевики, так же, как и «белые» генералы были готовы признать внешние долги России, однако между этими признаниями существовала одна принципиальная разница: большевики были готовы обсуждать условия погашения внешнего долга — в целях прекращения интервенции и гражданской войны, а «белые» генералы — в целях их продолжения.

Да большевики, так же, как и «белые» генералы были готовы признать внешние долги России, однако между этими признаниями существовала одна принципиальная разница: большевики были готовы обсуждать условия погашения внешнего долга — в целях прекращения интервенции и гражданской войны, а «белые» генералы — в целях их продолжения.

Наиболее открыто позиция большевиков прозвучала в феврале 1919 г., когда представители Антанты пригласили все организованные политические группировки России собраться на Принцевых островах для обсуждения возможности прекращения гражданской войны в России[3864]. Вильсон, по словам Черчилля, был готов встретиться даже только с одними большевиками[3865]. Британский историк Флеминг оспаривает инициативу проведения мирной конференции у американцев, утверждая, что она принадлежала Лондону, который озвучил ее еще в декабре 1918 г., поскольку «союзники страстно желали окончания гражданской войны в России»[3866].