Роб снова разрыдался, отвернувшись к стене.

– Не смей называть ее тварью!

Я подошел, забрал у него папку и сел на кровать. Открыл и разложил на покрывале снимки двух обнаженных женщин, страстно ласкающих друг друга. Одна из них была Сандра Тайлер, известная мне как Алекс, неверная возлюбленная, сделавшая выбор в пользу мужчины. Мужчины по имени Курт Мак-Феникс.

Вторая была Мериен Страйт, актриса, после смерти любовницы попавшая к психиатру по имени Джеймс Патерсон.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке и упала на фотографию.

Иных эмоций я себе не позволил.

Я уже два года был в этой уродской игре.

***

К возвращению Курта фотографии были убраны, и следы алкогольного срыва надежно запрятаны. Более того, мы с Робертом отправились на дальнюю прогулку, презрев ветер и зарядивший мелкий дождик. Кутаясь в макинтоши, мы карабкались на скользкие скалы, помогая друг другу рукой, зонтом и крепким словцом; мы бродили вдвоем, но каждый наедине со своими мыслями, вполне в духе Мак-Феникса, стараясь в движении, полном риска и искусственно созданных трудностей укротить наметившийся хаос рассудка.

– Вот лучше бы потрахались в тепле! – ворчал Роб, вытаскивая меня из новой трещины, но я его не слушал.

Я думал. Много, обстоятельно, собирая факты в целую картину и стараясь ее развалить, чтобы понять устойчивость версии.

Мериен. Моя Мериен, пациентка, а потом любовница и невеста – убийца.

У данной версии были свои плюсы и свои минусы.

Мери боялась Мак-Феникса, она с ума сходила от беспокойства за меня, и теперь я понимал, почему. Человек, когда-то разрушивший ее жизнь, снова ворвался в нее, как тайфун, снова все ломал, взрывал, хозяйничал в той гавани, куда она прибилась после шторма, бедная девочка моя, почему же ты сразу не сказала мне, что это он! Тот самый Габи, что увел твою Алекс?!

Она так долго не могла решиться и рассказать мне, что же с ней случилось, она была в таком диком кризисе, что я сам предложил придумать новые имена всем героям этой трагедии. Как бы отойти на второй план, перестать быть участником, озвучить голос за кадром. Интуиция подсказала мне, что настоящие имена и фамилии были громкими, а история наделала шуму в определенных кругах, но я обещал ей не копаться в этом белье. Она сама должна была собраться с силами и все мне рассказать.

Так и не собралась, но я считал, что это уже неважно. Я ведь не знал, что я в игре. Игра сама пришла ко мне в виде хрупкой, нежной, совершенно измученной девушки, в состоянии жуткой депрессии, со склонностью к суициду. Вены были исколоты и изрезаны, ее притащили ко мне в клинику полицейские, подобравшие Мери на улице; до меня она сменила трех психиатров и даже содержалась под стражей. Я неделю держал ее в изоляторе, я два месяца потратил на то, чтобы просто разговорить ее, чтобы заставить улыбнуться.