Какое-то время он оглядывал меня с головы до ног, точно решал, насколько мне необходим банальный звонок по телефону. Потом вздохнул и поманил рукой:

– Идем.

– Я только переоденусь!

– Идем!

Я покорно пошел за ним следом; лорд отпер дверь рядом с кухней (я всегда считал помещение подсобным и не совал любопытный нос на территорию прислуги), впустил меня внутрь.

– Звони, – просто сказал он, кивнув на одинокий аппарат, украшавший массивный письменный стол. И вышел, прикрыв за собой дверь.

Я недоверчиво осмотрел кабинет и подошел к столу. Зажег настольную лампу – она работала автономно от общего освещения. Потом снял трубку с аппарата, старинного, с крутящимся диском. В трубке послышались гудки.

– Сволочь! – крикнул я в закрытую дверь, вспоминая свои жалкие попытки связаться со Слайтом. – Урод похотливый!

Кроме стола в кабинете были стеллажи с научной литературой, подшивками журналов и приборами непонятного мне назначения. В углу стоял массивный сейф, в стену возле шкафа был вмурован кодовый замок со сканером сетчатки глаза, по всей видимости, он открывал потайную дверь, черт возьми, ведь в этом доме был еще подвал с химической лабораторией! На секунду мне снова стало жутко, я чувствовал, что попал на запретную территорию, и этот странный допуск налагал на меня новые обязательства.

Я проверил сотовый: связь была. Более того, в данной точке заколдованного пространства Стоун-хауса работал вай-фай!

Торопливо набрав код города, потом номер, я позвонил Мериен.

Мери сняла трубку сразу, точно дежурила возле телефона.

Мери обрадовалась мне, как благой вести, обрадовалась искренне, взахлеб принялась расспрашивать и сетовать, что я так долго не звонил.

Я действительно не звонил очень долго; я был настолько занят спасением и восстановлением Курта Мак-Феникса, что совсем забыл о своей ненаглядной девочке.

Чтобы хоть как-то оправдаться, я выложил ей события последних недель, слегка сглаживая углы и обходя подводные камни.

– Боже, как драматично! – воскликнула Мериен на том конце вселенной. – Я немедленно отправлюсь в магазин и куплю эту книгу, Джеймс! Романтическая, даже готическая предыстория делают ее уникальной в моих глазах! И ты, мой милый, напишешь дарственную надпись, как непосредственный участник событий, это будет твоей карой за молчание.

Мы проговорили полтора часа. О погоде, некстати нагрянувшей осени, о дожде и ветре, о завершающем этапе съемок, о свадьбе, которую придется перенести на будущий год, потому что Мериен сделали весьма заманчивое предложение в Голливуде, о моей предстоящей поездке с пациентом в Швейцарию. Она снова попросила меня быть осторожным и беречь себя.