– И ты извини меня, Джеймс. Боюсь, все это было сильнее меня. Честно.

– Да верю я, не нужно драматизировать! Но лучше бы тебе в то утро остаться дома. Ну, набил бы я тебе морду, в крайнем случае, походил бы с фонарем.

– Я не мог. Я должен был уехать.

– И я должен был уехать. Мы оба исполнили долг, и нам остается гордиться собой! Ты сильно гордишься, Мак-Феникс?

Мы невесело смеялись и пили за долги. Потом возвращались к шахматам.

Именно в море, как ни банально звучит, я узнал истинную цену дружбы Мак-Феникса.

Если раньше слова о дружбе лорда отдавали легкой патетикой в устах Роберта Харли, теперь я верил в них, верил настолько, что не сомневался ни секунды: если меня смоет за борт волной, Курт прыгнет следом, без раздумий и промедления.

Потому что друзей не бросают. Потому что этого требовала простая логика его бытия, почти физический закон, безупречная математическая точность расчетов.

В самой запутанной, изувеченной жизни должны быть константы, на которые опирается сознание. Одной из таких констант был Роберт Харли. Второй – Даймон Грег. Третьей посчастливилось стать мне.

Мне, кстати говоря, совсем необязательно было лезть на палубу, и, если быть честным до конца, иногда я предпочитал остаться в каюте. Курт всегда был наверху, если дело грозило бедой «Александре», ведь именно за этим он и шел в море, за постоянным напряжением, за тяжким физическим трудом, за риском и яростным ветром в спину; в конце концов, именно из-за его взбалмошной причуды рисковали своей жизнью славные матросы брига, и он делил с ними опасность и тяготы пути, как делил простую пищу и нехитрый быт; поначалу я приходил в ужас как врач, норовил загнать его в каюту, но вскоре убедился, что подобные трудности укрепляют его ослабленный болезнью организм гораздо эффективнее самого строгого, тщательно продуманного режима.

В иные минуты наверх меня гнало скорее беспокойство за жизнь Мак-Феникса, чем желание помочь; и хотя каждые руки на бриге были на счету, я не тешил себя иллюзиями и четко разделял, когда могу пригодиться, а когда только помешаю своим товарищам по путешествию. Мешать и путаться под ногами я не собирался. Я собирался наслаждаться жизнью под парусами, когда в каюте, предаваясь размышлениям и мечтая не слететь с койки на пол, когда на палубе, сдирая в кровь руки в попытках закрепить упрямый шкот.

Когда море успокаивалось, или менялся ветер, так, что мы шли под прикрытием скалистых берегов Шотландии, днем мы любовались пейзажами, и Курт вдохновенно рассказывал о деяниях родного клана, а вечером были шахматы, и беседы, и ленивое чтение в кают-компании.