– Иди лучше ко мне, Мак-Феникс! Вернись, давай мы здесь поговорим. Тебе ведь все равно?

– Хотелось озеро посмотреть.

– Потом посмотришь. У тебя вопросы? Давай, спрашивай.

– Ну, как скажешь, – он скривился, покоряясь моему упрямству. – Сложно с тобой, Патерсон, ничего нельзя нормально спланировать. – И, клянусь, я уверен, что назло мне, сел на мост и свесил вниз ноги. От легкого ветерка его качало над пропастью, как на качелях. Лорд хладнокровно закурил очередную сигарету и кивнул: – Здесь так здесь.

– Сука! – я тоже сел, сполз вдоль скалы и закрыл глаза, чтобы не видеть, что этот гад вытворяет. Какое там «почти социопат», социопат и есть, ни страха, ни совести!

– В общем, я тут подумал на досуге. Ты не святой, Джеймс Патерсон. Твоя помолвка тебя не обязывает к верности, так? Пара-другая увлечений, мы в курсе, что это гормоны и только. И меня, как ты утверждаешь, ты уже не боишься, тебя тянет ко мне, я прав? Так почему бы и нам не списать все на гормоны, я что, претендую на большее?

– Вообще-то да! – удивленно буркнул я. – Еще как претендуешь!

– Дружба не в счет, – отмахнулся он. – Дружба ей не мешает, а если мешает, пусть катится ко всем чертям, ее это не касается. Что творится в твоей дурной голове, Патерсон? Почему с французской девкой – все супер, а со мной – катастрофа? В чем разница?

– В том, что ты не французская девка, – все сильней поражаясь, что он не понимает, не видит того, что лежит на поверхности, ответил я. – И на гормоны нам этого не списать.

– Ну, извини, – фыркнул Курт, – рожей не вышел. Ладно, валяй, изнасилуй себя сам, Бога ради, раз это не гормоны, продолжай хотеть меня и стонать ночами, гордись собой, конечно, устоял! Просри наш последний шанс побыть вместе, и все ради того, чтобы чертова Мериен Страйт была счастлива.

– Почему «последний шанс»? – он так озадачил и напугал меня, что я встал и сделал шаг на мост, я хотел посмотреть ему в глаза. – Что ты задумал? Во что ты играешь, Мак-Феникс, свалить захотел, да, девочку себе выбрал?

Он тоже встал, так, что мост опять качнуло и я истерично вцепился в него двумя руками.

Лорд улыбнулся, и у меня пересохло в горле. Он был слишком близко, я вдруг всей кожей ощутил его жар, его желание, он был, как просыпающийся вулкан.

– Послушай, – прошептал он с угрозой, – ты знаешь, что я тебя хочу. Я не могу забыть ту ночь, мне было слишком хорошо с тобой, Джеймс Патерсон, ни с кем так не было, как с тобой. И ты, ты тоже хочешь меня, я знаю, я это чувствую каждой клеткой, так объясни мне, почему я должен от этого отказаться?