Слайт мнется и тянет время. Это начинает бесить.

– Что вам нужно, инспектор, говорите яснее.

– Милорд, неподалеку от Балера найдено тело… В море. Лицо объели рыбы, но остальное… Мне больше некого просить, милорд, никто не знал… так близко…

Он молчит, долго молчит, дольше, чем нужно. Так нельзя.

– Мне запретили здесь курить, – голос звучит глухо, но ровно, все правильно, это верный ход. – Угостите сигаретой, инспектор. И уберите эти сопли, вы полицейский.

Слайт снова медлит, но, видимо, получает от кого-то согласие и протягивает заранее заготовленную пачку:

– Угощайтесь, милорд.

Щелкает зажигалка, он закуривает, слишком крепко, он отвык, но все же лучше, чем ничего.

– Вторую сигарету, сэр Курт?

– Приберегите. Что там у вас? Фотки?

Слайт протягивает стопку фотографий.

На миг, коснувшись бумаги, рука дрогнула. Черт, не вовремя, только эмоций сейчас не хватает. Ну же, смотри, смотри и не рыпайся, Стратег.

Он смотрит. Внимательно, лист за листом, ракурсы, детали, все, снова и снова.

Слайт пялится на него, сдерживая слезы. Сентиментальный полицейский, ну надо же!

Он позволяет себе вздох, едва заметный, но и его хватает, чтобы Фрэнка Слайта перекосило. Соблазн велик, но будем милосердны, герцог Бьоркский. Человек старался, помогал. Стрелять надо таких помощников! Бесит!

Он отбирает у Слайта вскрытую пачку и закуривает вторую сигарету, чувствуя, как разжимается комок внутри и сходит на нет раздражение. Спрашивает тихо, одними губами:

– Какой ответ вам нужен, инспектор?

– Мне нужна правда, милорд, – намеков Слайт не понимает. А мог бы вывести друга из игры.

– Правда? Ну, что ж… Это не он. Довольны?

– Господи! Вы уверены, милорд?