Курт Мак-Феникс умолчал об украденном шприце с наркотиком, но…

Мак-Феникс побывал на месте преступления, уже некоторое время он сотрудничал со Скотланд-Ярдом, и Слайт позволил ему это отступление от протокола. Весь характер ранений, следы крови на полу и на стенах говорят о том, что леди Анну убили первым же ударом, а потом добили на полу, десять ударов в сердце – фирменный стиль маньяка. Кровь шла низом, брызги попали не выше стульев. У лорда была залита кровью верхняя часть рубашки. В то время как у Джеймса было пятно на брюках…

– Я держал его голову на коленях, – покивал Патерсон, слушая этот поток обвинений. – Да, пятно было, я потом его обнаружил.

– Я думал, что убийца Джеймс, – вздохнул Курт Мак-Феникс, герцог Бьоркский. – Мой близкий друг, мой врач, человек, которому я доверял. Я психанул. Мне казалось, услышав, как я признаюсь при свидетелях, он опомнится и не станет меня подставлять, мы ведь с детства дружны! Но… Джеймс предпочел исчезнуть. Я не знаю, где он, что с ним, он мой друг, он все равно мне… я надеялся, что ему хватит времени.

– Милорд, вы выдвигаете обвинение против Джеймса Патерсона?

– Нет, господин судья. Я признаю свою ошибку. Джеймс не убивал леди Анну, у него попросту не было такой возможности. Во время дознания сообщили, что все это время он не отходил от инспектора Слайта, их видели вместе десятки свидетелей. И вчера Френсис Слайт подтвердил этот факт.

– Слышишь, Джеймс? Теперь он защищает тебя! Не понимаю! Для чего же он сознался? Для кого сейчас эти речи, будто он покрывал тебя и давал тебе шанс уйти от закона?

– Стоило догадаться раньше. Без признания никто бы не рискнул начать процесс.

– Но, прошу прощения, милорд, сержант Метвин утверждает…

– Я сказал, что я ее убил и не раскаиваюсь. Это вырвалось случайно, на нервах, но… Я много думал, возможно, я действительно виновен в ее гибели. Я так хотел уладить дело по-семейному, что… Я решил немного поухаживать за Анной, скажем так, смягчить ее сердце, я танцевал с ней, оказывал ей знаки внимания. Я увлекся и забыл, что маньяк охотится за теми, кто мне дорог, за женщинами, которые были мне близки. Наверное, я его спровоцировал. Да, я допускаю это, господин судья. В этом я виноват.

– А ты, Джеймс? Допускаешь?

Мы молчали и курили возле телевизора. Присяжные удалились на совещание, паузу заполняли какими-то никчемными новостями. Мы ждали.

– Я в этом убежден. Он сказал правду. Он убил Анну чужими руками и не раскаивается в этом. Помнишь, я записал в дневнике, что он признался? Он вычислил убийцу и придумал схему, которая решала все его проблемы. Да, ему пришлось сесть в тюрьму. Зато теперь он нормален, свободен и его детская обида смыта кровью. Анна полностью закрыла этот счет.