Какое там «успокоиться»! Куда там! Снова ведь Гэб… Снова… Всегда… Что?!

В ночи горел огонек.

Это не в замке, нет, это ближе, это же… Ох ты, кто-то забрался в «сарай», кто-то посмел коротать ночь в штабе! А ведь там куча ценных вещей, сухари, карта местности, компас, нож перочинный! Кораблик, что делал Гэб!

Долго думать тот Джимми Мак-Дилан еще не умел. Натянул штаны, нацепил куртку. Взял с полки фонарик. Привычно махнул через подоконник на дерево во дворе.

На улице шел дождь, ветер бросал брызги прямо в лицо, и нужно было остановиться, ну, подумаешь, какой-то бродяга решил переждать непогоду, завтра уйдет, и делу конец. Что я там буду делать? Что? Но отчего-то я уже не мог остановиться, я отчаянно спрыгнул в овраг и понесся к «сараю» прямо сквозь мокрые ветки.

Оказалось, правильно. Все правильно сделал Джимми Мак-Дилан, не испугавшись непогоды и страшного бродяги, он шел не бродягу гнать прочь с насиженного места, нет!

Он несся сломя голову на выручку прекрасному принцу.

Гэба я нашел сразу, тот лежал, свернувшись калачиком, возле небольшого костерка, обхватив руками плечи и подтянув колени. На Гэбе была лишь рубашка и промокшие джинсы, очки валялись рядом, он отчаянно пытался согреться, перестать дрожать, но его колотило и трясло, как одинокий лист на дереве. Я на минуту растерялся, потом спохватившись, бросился к нему, стягивая куртку, укрыл, обнял, стараясь заглянуть в лицо, и все шептал: ты что, ты как, почему ты здесь, Гэб, да что с тобой, что?!

Гэб, слегка оттаяв, приподнял голову и взглянул на меня, в глазах его была мука, боль такая, что и жуткий холод был на фоне ее пустяком. В глазах Гэба были мерзлые слезы, обида, сломанная жизнь, как тогда в церкви, только хуже, гораздо хуже, и я понял, ему не нужно стало объяснять, что снова Анна, снова она, и Гэб сбежал из замка и больше туда никогда не вернется.

Тогда, окончательно потеряв голову от переживаний, от сочувствия и собственной беспомощности, я ткнулся губами в щеку Гэба, сцеловывая его слезы, еще раз, еще, щеки, глаза, так мама делала, когда я плакал, а Гэб только хлопал ресницами, постепенно приходя в себя, и, наконец, смог прошептать: Джимми, ты что, Джимми?!

– Идем со мной! – не попросил, приказал Джимми Мак-Дилан. – Идем в Дом на Плато, пока я жив, мой король не будет мерзнуть на старых фермах, идем же, Гэб, воспаление схватишь, там у бабушки чай с пирогом. Идем!

Бабушка пришла в ужас и загнала потомка королей в ванну, и накормила ужином, напоила чаем и отправила спать в комнату к внуку, потому что вторая спальня была занята безмятежно дрыхнувшей Мери. Бабушка позвонила по телефону в замок, и я подумал, что старому герцогу крышка, потому что когда злится бабушка, спасайся, кто может. Потом Тереза зашла к нам в комнату и сказала, что Гэб может пожить здесь какое-то время, отец не возражает, и нечего истерить по пустякам, но раз уж возник конфликт, герцог попытается урезонить молодую жену. И все наладится.