Мне даже смешно, до того все грустно и страшно.

– У меня в кармане диктофон. Забери. Там мерзости про тебя и про Слайта. Сотри, обязательно, не нужно этого… Ты дашь мне пистолет… а в его руку вложишь нож, все будет хорошо, Нелли не выдаст. Тебя здесь не должно быть, Курт, ты это знаешь, пожалуйста, поторопись!

– Так хочешь умереть? – В его глазах тоска и слезы, и одиночество, я снова предаю его и оставляю одного, но что поделать, Курт, что нам теперь осталось?

– Хочу тебя спасти… И жить с тобой хочу, но ты не слушай, ты сделай, как задумал…

– Хочешь меня спасти, Джеймс? – Шепчет он, как одержимый, и его накрывает припадком, за которым нет места логике и разуму, только звериный крик и ярость: – Тогда живи! Живи любой ценой, твоя задача – выжить!

***

Я очнулся на лестнице, рана чем-то замотана, сильные руки Курта, его запах, его голос, хриплый, отчаянный. Джеймс, держись… в госпиталь, здесь недалеко… я заставлю машину лететь, я выжму все из чертова мотора… только продержись еще немного, я не собираюсь жить здесь без тебя, Джеймс Патерсон, слышишь?!

Он нес меня к машине, ломая планы, ломая собственную жизнь, жертвуя всем, что получил, играя в поддавки с убитым маньяком, медленно, слишком, жизнь выходила из меня быстрее, толчками, сгустками крови… Но я держался… держался, слушая, впитывая всю любовь, недосказанную, непрочувствованную… его руки были в крови, моей крови, но я цеплялся за них, как за распятие божье, я верил…

Я держался даже тогда, когда уши заложило от полицейских сирен и дюжие парни в форме отодрали от меня Курта, оттащили, заламывая руки, а он рвался, раскидывал их и рвался ко мне, и плакал, и целовал меня, и снова умолял держаться…

И кто-то крикнул: инспектор, здесь Нелли Томпсон, нужен врач!

А потом еще: здесь Метвин, инспектор, он убил Метвина!

Я держался! Когда громыхнуло, и запахло порохом, и Курт повалился на меня, кровь хлынула из раны в груди, мешаясь с моей, я стиснул его слабеющие пальцы, отказываясь понимать, осознавать, я целовал его шею и тихо скулил от боли, от ужаса. Кто-то снова оттолкнул его, я увидел Слайта, поднявшего пистолет, я закричал беззвучно, оголенным горлом хватая воздух, я видел, как дрожит палец на курке, я почти слышал, как прорывается сквозь нарезы пуля… я потянулся, стараясь прикрыть собой голову Курта, маньяка, убийцы, но любимого, любимого… Слайт дернулся, рука ушла вверх, на плече полицейского расплылось кровавое пятно, снова кровь, сколько же за сегодня, сколько… Выстрелы, еще, чьи-то голоса, шум вертолетов, прожекторы… Тень, заслонившая нас от мира, от Слайта, принявшая в себя новые пули, тень с перемотанной головой… Гордон! Рядом Питерс, рычит и стреляет в окруживших нас полицейских с двух рук…